- Народ идёт, - сказал я. – И довольно активно. Наш магазин сейчас популярней городского рынка. Хоть сдавай рядом с ним в аренду торговые места. Неплохая, кстати, идея – нужно будет обмозговать её на досуге. Хлеб продаётся. Особенно ржаной. Пшеничный тоже активно идёт. Медовые батоны пока есть. Но закончатся к тому времени, когда будет готова следующая партия.
- А сырный? – спросил Полуша.
Я убрал ткань с ржаных караваев. Скоро она пригодится, чтобы накрыть медовые батоны. Под них я и освобождал стол. Переносил товар в торговый зал: как оказалось, это единственное, чем я сейчас мог помочь работе своего предприятия – с остальными делами пекарни и магазина справлялись мои работники. Но даже такая помощь оказалась нелишней: по словам Лошки, моя подмога подоспела вовремя. Я стал перекладывать хлеб на поднос. Тёплая корка хрустела под подушечками моих пальцев.
- Пока купили только шесть штук. Это при том, что я сделал на него цену больше, чем на медовый. Неплохой результат для новинки – учитывая, что мы сегодня только открылись. К вечеру продадим все. И вообще – расторгуем всё. Я в этом не сомневаюсь. При нынешней проходимости мы продали бы что угодно, даже чесночный хлеб. Наших печей не хватает для того, чтобы справиться с нынешним спросом.
- И… что делать?
- Работать, - сказал я. – Сколько хлеба испечём, столько и продадим. Не больше, не меньше. Можно, конечно, подсократить количество ржаного – заменить один замес на медовый. Выручка от этого подрастёт. Но появятся недовольные – те из наших покупателей, кто победнее. Всё же медовый хлеб не всем по карману. Стоит ли оно того? Сомневаюсь. Всех денег не заработаешь.
- Не нужно ничего сокращать, мастер Карп! – сказал Полуша. – Я тут… эта… подумал… Я смогу за раз выпекать на двенадцать медовых батонов больше, если расположу их в печи чуть по-другому. Я… мне кажется… что у меня это получится. Вчера прикидывал – поместятся. Должны поместиться! Может, мне попробовать, мастер Карп? Если я испорчу одну партию хлеба… Я заплачу за неё, вы не переживайте!
«Опять он лезет со своими придумками! – проворчал в моей голове мастер Потус. – Не раз же говорено, етить его: от добра добра не ищут. Мои предки десятки лет укладывали в печь хлеб так, как я этого лодыря научил! Они уж точно не глупее него были. Губы от молока не обсохли, а уже лезет поучать старших! Нечего ему потакать, парень! Испортит продукт! Да и печь загадит!»
Ворчание старого пекаря я проигнорировал. Но улыбнулся: вспомнил, что к сорока годам и я когда-то стал опасаться любых новшеств. Теперь же, они не казались мне сродни святотатству. Должно быть, так на моём мировоззрении сказалась вторая молодость – она не только вновь наполнила мою голову мыслями о женщинах, но и вернула мне интерес к экспериментам. К тому же, я не видел трагедии в том, что Полушин эксперимент вдруг не увенчается успехом. Пожал плечами. Поправил так и норовивший соскользнуть с подноса ржаной каравай.