- Эта…
В глазах Лошки я видел отблески того, как её неотягощённый мощным процессором мозг обрабатывал полученные от меня килобайты информации.
- Я… могу взять собачку домой? – спросила продавщица. – Правда? На цельную ночь?!
Волкодав настороженно оттопырил уши, точно пытался разобраться: шутим мы или говорим серьёзно. Озадаченно склонил на бок голову – понял по выражению моего лица, какая опасность ему грозила. Озадаченно пискнул. Я старался не смотреть ему в глаза. Потому что в тех большими буквами светилось обвинение в предательстве, садизме и во всех смертных грехах одновременно.
- Думаешь, мне легко? – обратился я к клифу. – Вторые сутки вкалываю в пекарне. От печей почти не отхожу! Второй день кроме хлеба ничего не жру. Вы хоть голубями перекусили. Вон их во дворе ещё сколько летает – не пропадёте. А попробовали бы сутки просидеть на чисто хлебной диете! Что ты нос воротишь? Не желаешь питаться одним только тестом? Так и я тоже. Но в трактир до завтрашнего вечера точно не попаду. Видел, сколько у меня работы? Так неужели тебе сложно мне хоть немного помочь?
Пёс вздохнул, опустил голову. Лошка обняла его за шею. Зашептала волкодаву на ухо о том, как ему будет с ней хорошо.
- Самому мне некогда её охранять, - сказал я. – Был бы Полуша здоров, разве стал бы я тебя о чём-то просить? Сам бы проводил её. А утром – встретил. Ничего бы со мной не случилось: не перетрудился бы. И с тобой не случится. Ну а что делать, Босс? Такова жизнь. Приходится не только на птиц и крыс охотиться, а ещё и работать. Ведь мы с тобой уже не дети. Несём ответственность за тех, кого приручили. Вон, смотри, как ты приручил мою продавщицу. Она тебя дома и накормит, и спать уложит. Будешь, как блин в масле.
- Накормлю! – подтвердила мои слова Лошка.
- Вот видишь, Босс? Не работа, а сплошные удовольствия. Ещё спасибо мне скажешь, что я тебе на вечер и ночь такую компанию подобрал.
В глазах пса прочёл, что компания моей продавщицы для него – сомнительное удовольствие. Как мужчина мужчину я хорошо его понимал. Ведь сам знал о назойливости и отсутствии чувства меры у человеческих женщин. Попробуй ещё объяснить им, что они для тебя не источник радости и вдохновения – всего лишь работа. Разве кто-то из них сможет в такое поверить? А тем более – с таким обстоятельством смириться.
Но тень обречённости во взгляде Барбоса подсказала, что мои слова достигли цели.
Когда продавщица отправилась домой, Босс, опустив голову, зашагал за ней следом.
«Вот видишь? – сказал я призраку. – Ещё одна проблема решена. Ну разве я не гениальный руководитель?»