Представил, что она будет так же дышать, сидя на мне.
Вздрогнул.
Нафиг этот мёд.
Чуть в стороне от женщины застыл здоровенный бородатый детина — выпятил живот, скрестил на груди руки, взглядом из-под косматых бровей рассматривал покупавших хлеб горожанок. Колоритная личность. Внешность здоровяка впечатлила меня не меньше, чем облик его спутницы. Вот только что-то меня насторожило в его образе. Нет, не ржавый клинок тесака, висевшего у мужика на поясе. И не его похожие на сардельки волосатые пальцы.
Сообразил!
Странным мне показалось отсутствие у мужчины тюремных татуировок.
Другой мир — другая мода…
— Ты что ль и есть мастер Карп?! — прохрипела сидевшая на бочонке женщина.
Впилась в моё лицо выцветшими голубыми глазами.
Не дождалась моего ответа — повернулась к Лошке.
— Это он и есть, что ль? — спросила она.
Голова у продавщицы закачалась, точно у болванчика.
— Энто он, госпожа Белецкая, — донесла на меня Лошка. — Энто мастер Карп, наш хозяин.
Я едва совладал с желанием улизнуть в пекарню.
Или не сумел сбежать из-за слабости в ногах? Та появилась после промелькнувших в моей голове эротических фантазий; или ужастиков — тут как посмотреть. Кому-то госпожа Белецкая могла бы показаться… милой — на вкус и цвет, как говорится… Вот только в своём видении я чётко услышал хруст костей — своих; и он мне не понравился. Показал продавщице пример профессионализма — сохранил на лице улыбку.
— Ничо так! — заявила Мамаша Нора.
Понял, что говорила она обо мне.
Если бы она плотоядно облизнулась при этом, я бы всё же набрался сил, дрогнул — сбежал.
Но женщина лишь показала ямочки на щеках.
С грацией борца сумо она вспорхнула с бочки (крепкие в Персиле бочонки!), хрустнула суставами (или это затрещали под ней доски пола?). Её макушка замерла на уровне глаз бородача. Но пышная шевелюра создала видимость того, что Мамаша Нора со своим спутником едва ли не одного роста.
Белецкая растянула в улыбке пухлые бледно-розовые губы, блеснула ровными зубами. На миг я представил её на два десятка лет моложе и в другой весовой категории. И правда: она могла быть красавицей — когда-то.
«Была-была!» — заявило привидение старого пекаря.
Призрак замер рядом с Белецкой; мне показалось: он приобнял её за плечи.
«Сам на неё тогда облизывался! — заявил мастер Потус. — Уж больно хороша была девка, етить её! Да токмо не про меня. Мне бы к ней и пальцем прикоснуться не позволили. Мужики из-за неё раньше глотки друг другу рвали. Страх сколько кровищи пролилось ради этой бабы! Ей, стервозине, это нравилось. Сказывают, даже клановый по её вине головы лишился. Но врали, наверное — князевы люди такого бы нашим душегубам не простили. И всё же хороша была. Да… Мамаша Нора всегда любила токмо деньги. А откуда у пекаря богатства-то?»