– Доброе утро, – ответила Анхен.
Сегодня она надела строгий серый костюм и добавила к нему аксессуаров – красные перчатки, красная брошь и любимые рубиновые серьги.
– Похвально, что без опозданий, барышня. Похвально, – заметил господин Громыкин в неизменном сером костюме в жёлтую клетку, надевая шляпу. – Ах, впрочем, не до реверансов. Едем!
Они вышли из здания полицейского управления, уселись в экипаж и отправились на вызов.
– Ночью произошло убийство в дачном посёлке Хитряево, – сообщил в дороге господин Самолётов, склоняясь к Анхен.
– Убит кто? – поинтересовалась она.
– Директор гимназии. Некто господин Колбинский.
– Иван Дмитриевич? – удивилась Ростоцкая.
– Вы с ним были знакомы? – в свою очередь удивился делопроизводитель.
– Ещё вчера я видела его, – сказала Анхен.
– Как тесен мир, однако!
Господин Громыкин тоже заинтересовался.
– Так что Вы знаете об убиенном? Что?
– Да не так чтобы очень много знаю я о нём. Служил по военной части он где-то, потом поступил естествознания учителем в гимназию женскую. Как раз с сестрою мы учились там. А потом директором назначили его в оном заведении. Умен, красноречив, властен, – сказала Анхен и добавила. – Был.
– А Вы всегда стихами говорите? – спросил господин Самолётов с высокомерной улыбкой на пухлых губах.
– Иначе не умею я, – ответила госпожа Ростоцкая, слегка задрав подбородок. – А что такое? Вам неприятно сие?
– Ни в коем разе. Интересуюсь, – стушевался делопроизводитель.
– Да что же ты так везёшь-то, окаянный, будто дрова, ей Богу! Будто дрова, – закричал дознаватель городовому на козлах возницы.
Экипаж подбросило на ухабе так, что делопроизводитель и Анхен подпрыгнули.
– Виноват, Ваше высокоблагородие, – буркнул служака.
Госпожа Ростоцкая склонилась к господину Самолётову.
– Мне кажется сие, или начальство гневается? – спросила Анхен у молодого сыщика, сильно понизив голос.
– Будешь тут… гневаться. Утром вернулся от господина Орловского цветом… вот как Ваши серьги. Может даже краснее рубина.
– Чем неугоден теперь стал Фёдор Осипович кавалеристу нашему?
– Не то чтобы совсем уж неугоден. Это у господина Орловского метода такая. Заранее наорать, чтобы проворней работалось. Дело-то нешуточное, убийство. Газетчики уже откуда-то узнали. Ох, тяжко нам придётся, доложу я Вам, а дознавателю вообще не позавидуешь.
Анхен посмотрела на господина Громыкина с сочувствием. Тот же справился с сиюминутным порывом и обратился к делопроизводителю.
– Теперь Ваша очередь докладывать, господин Самолётов. Ваша очередь, – попросил-приказал дознаватель, приглаживая рыжую бороду.