2. Завещание сие составлено в двух экземплярах, каждый из которых собственноручно подписан завещателем. Один экземпляр завещания хранится в делах нотариуса города Санкт-Петербурга Одинцова Порфирия Павловича, а другой экземпляр выдаётся завещателю Колбинскому Ивану Дмитриевичу.
Подпись завещателя
– Убийца, да ещё и воровка!!! – заорал Степан, пытаясь вновь накинуться на мачеху.
Однако городовой ловко предупредил сию попытку.
– Обождите нападать, молодой человек, – сказал господин Громыкин, прищурившись. – А Вы-то сами как здесь оказались? Вы здесь не живёте, как я понял. Кто известил Вас о случившимся? Кто?
– Никто не извещал. Вот. Взгляните, – пробасил наследник, вытаскивая из кармана сложенную бумагу. – Отец был у меня вчера, не застал на квартире да записку оставил. Мол, приезжай срочно, надобно какие-то бумаги передать. Я приехал, а тут вы, господа, сидите да душегубица эта. Ну, теперь мне ясно, какие бумаги он хотел мне передать.
– А чем Вы занимаетесь, молодой человек? Работаете, учитесь? Чем? – поинтересовался дознаватель.
– После Императорского Санкт-Петербургского университета служу в химической лаборатории при сём заведении. По стопам отца пошёл, химией занимаюсь, на благо Отечеству служу, – с гордостью заявил Колбинский-младший.
Анхен пристроилась в креслице красного дерева рядом с Ольгой и набросала в блокноте портрет Степана – крупная голова, большие ледяные глаза, чуб, узкие плечи. Не похож на отца-богатыря. Не похож. Разве только голос.
– Так. Дом – понятное дело, – сказал рыжебородый дознаватель, оглядывая добротную дачу в посёлке для избранных. – Хотя не совсем ясно, как директор гимназии отхватил сие богатство. Как?
– Да тут всё просто. Батюшка получил сей дом, будучи на службе в военном ведомстве в награду за изобретение, – ответил наследник.
– Вот как? А что за изобретение? И что же он дальше по военной части карьеру не сделал? – удивился господин Самолётов.
– Господа мои, голубчики, право слово, не ведомо мне, что там произошло. Батюшка не любил об этом рассказывать. Только отстранили его от дел да в отставку отправили. Подсидел его кто-то там, напакостил, сподличал что ли. Не стану врать, не ведомо мне сие, – сказал Степан, приложив руку к груди.
Похоже, что не врёт.
– А что за вазы завещал Вам покойный? Где они собственно? Где? – спросил господин Громыкин.
Степан развернулся и повёл всю компанию в другую комнату. В ней стены исполосовали полки – узкие, широкие, низкие, высокие. Одно смущало – полки были пусты.
– Успела-таки, зараза, спрятать вазы. Подсуетилась, стерва! – снова закричал вспыльчивый наследник, оборачиваясь.