— Молодые люди, нехорошо, как-то, все на одного. — Как можно спокойнее произнес Берестов, не желая устраивать свару с подогретыми спиртным подростками.
— А ты, дядя, что, тимуровец — переросток? Книжки добрые в детстве читал? — оставив свою жертву, спросил «шестерка», оглядываясь на вожака.
Остальные также посмотрели на того, кого Берестов выделил как старшего. Под взглядами своих приятелей «крепкий» выступил вперед и, сплюнув через губу, с растяжкой произнес:
— Ты, дядя, топай куда шел, а то не ровен час хулиганы пристанут, моську набьют. Или ты приключений ищешь?
«Как все предсказуемо. Даже жесты из кино «про хулиганов» — с горечью подумал Берестов, и спокойно сказал:
— Не груби старшим, юноша, сам когда-нибудь таким станешь. Это раз. Я приключений не ищу, и вам не советую. Это два. При этом я сотрудник ФСБ, поэтому идите по домам и оставьте парня. Это три.
— А ты не трындишь? — хохотнув, произнес подросток с бегающим взглядом.
— Про ФСБ? Ксива есть?
Не обратив внимания на реплику шестерки, Берестов в упор посмотрел на старшего.
— Забирай своих, и уходи, так будет лучше.
Некоторое время майор наблюдал внутреннюю борьбу между желанием броситься на него, в попытке отомстить за попранный авторитет лидера, и страхом перед простой, по сути, аббревиатурой. Страх победил. Видимо парни были не до такой степени пьяны, что бы попытаться напасть на подготовленного взрослого мужчину, уверенно стоящего перед ними, или еще не до конца совесть пропили.
— Ладно, больно он нам нужен. Сам упал, — процедил сквозь зубы старший и произнес, обращаясь к своим приятелям: — Пошли. Сегодня я добрый.
Попытавшись таким образом поднять пошатнувшийся, по его мнению, авторитет, он первым развернулся и зашагал по аллее вглубь парка, бросив футляр лежащему парню. С видимым облегчением компания двинулась вслед вожаку, поминутно оглядываясь, видимо втайне ожидая броска спецназа из кустов. Так, как много раз по телевизору видели. Что спецназ рядом, они почти не сомневались, ибо в их стайной психологии не было места понятию, когда сам, по своей воле один против многих.
«А могло быть и хуже, — подумал мельком Берестов, глядя вслед уходящим парням. — Нынче малолетки совесть и стыд потеряли. Края не видят». К его немалому удивлению, «скрипач» уже стоял на ногах, механически отряхивая одежду. Вид у него был совсем не испуганным, в глазах светился интерес.
— Спасибо. Похоже сегодня не мой день. — Вежливо сказал, наконец, спасенный, еще раз оглядев одежду, словно состояние рубашки и штанов волновало его куда больше, чем кампания подростков, маячившая неподалеку.