– Тебе сейчас больно, – интуитивно она поняла, – поэтому вместо того, чтобы ссориться со мной, остановись и позволь мне вести машину.
Он хрипло рассмеялся.
– Ты серьезно?
– Совершенно серьезно. Ты можешь довериться…
– Довериться тебе?
Она покраснела, но это не помешало ей спросить:
– Почему бы и нет? Ты должен с чего‑то начать.
– Это щедрое предложение, Джесс. И нет, ты не можешь поменяться со мной местами, чтобы вести машину или смотреть на вещи моими глазами. Так что давай просто согласимся ограничить наши беседы в будущем темами, связанными с моим лечением.
– Согласна, – проговорила она.
– Хорошо.
– Хорошо, – повторила она, прежде чем откинуться на спинку сиденья.
Позже вечером, когда Данте лежал на массажном столе, она подумала, что лечение может творить чудеса. Массировать тело пациента до тех пор, пока она не почувствует, что спазмированные мускулы расслабляются, – это было высшей наградой за ее работу.
– Молодец, – сказала Джесс, отступая, когда сеанс закончился. – Тебе несладко пришлось.
– Несладко? – Данте поморщился. – Это слово вообще неприменимо к твоим пыткам.
Какие воспоминания затуманили взор Джесс? Данте задумался. Кто‑то причинил ей боль?
Данте не привык иметь дело с женщинами, до истинной сути которых нужно было сначала докопаться. У него никогда не было на это ни времени, ни желания. Джесс была реальной – настолько реальной, что ему не хватало взаимопонимания, которое возникло между ними до ссоры в машине. Их подшучивание друг над другом воодушевляло его, а их бессмысленный спор произошел в значительной степени из‑за него и его разочарования в том, что он не выздоровел окончательно.
– Не спеши, – сказал Данте, когда она начала собирать свою медицинскую сумку.
Встав с массажного стола, он проверил свою ногу. Что ж, неплохо!
– Сколько времени прошло с тех пор, как мы вернулись, а ты все молчишь.
– Зато ты был невероятно откровенен, – сухо парировала Джесс.
– Туше, – признал он, пожав плечами, и улыбнулся. Затем, спустя еще несколько секунд, он добавил: – Прошу прощения.
Она застыла на месте.
– Ты просишь прощения?
– Я наговорил ерунды в машине.
– Тебе было больно. Я должна идти, – сказала она. – Еще раз извиняюсь, но я не могу остаться болтать. Я пообещала Марии, что зайду узнать, чем могу помочь со свадьбой.
– Очень мило с твоей стороны.
– Я добрый человек.
Да, действительно, Джесс была доброй, и он почти потерял ее. Данте хотел поцеловать ее, успокоить и избавиться от этого печального взгляда в ее глазах, но не сейчас.
– Данте? – спросила она. – О чем ты думаешь?
Он тут же огрызнулся.