К тому времени, когда лимузин выехал из дома в сторону «Черного тигра», уже стемнело.
«Но никакая тьма не может погасить красоту Доры», – думал Чарли, глядя на женщину слева от себя.
Ее светлые волосы были распущены, он пропустил прядь между пальцами. Дора посмотрела на него, ее губы смягчились в улыбке. Чарли почувствовал, как затвердело у него в паху.
– Ты выглядишь прекрасно.
Более чем прекрасно. У него аж зубы свело.
Он оценивающе скользил взглядом по ее фигуре. На ней было серебряное платье, облегающее тело именно там, где он сейчас хотел прикоснуться к ней больше всего. Только присутствие в машине водителя и телохранителя мешало затащить ее к себе на колени и позволить своим рукам бродить по всем ее изгибам и линиям.
– Спасибо, ты и сам неплохо выглядишь. Куда ты меня везешь?
– В «Черный тигр». Я подумал, тебе захочется испытать удачу за игральным столом.
Она засмеялась.
– Это будет сложно, даже неловко. Я имею в виду, если выиграю по‑крупному, ты проиграешь!
– Ты будешь моей женой. В любом случае по‑крупному выиграю я.
На мгновение их глаза встретились, и она легонько поцеловала его в губы.
– Знаешь, ты такой милый.
Ему показалось, что ее голос звучал неуверенно, почти грустно. Но она поцеловала его сильнее, притягивая ближе, чтобы он мог чувствовать тепло ее тела через платье. Он совсем перестал думать.
Она действительно выиграла в рулетку, хотя вскоре проиграла все на столе для блек‑джэка.
Потом они отправились в знаменитый «Блек Бар», пробовать легендарный коктейль «Тайгер Мартини».
– Вау! – оценила она, отпивая глоток. – Что в нем?
– Я не знаю точного рецепта. Орсон держит это в строжайшей тайне. В основе какой‑то шоколадный ликер и байцзю вместо водки. Тебе нравится?
– Очень. Восхитительно. – Ее серые глаза блестели в мягком свете. – А играют на рояле? Или это просто антураж?
Ее слова напомнили ему о чем‑то, он проследил за ее взглядом в сторону блестящего черного рояля «Стейнвей».
– О, на нем играют! Я думаю, шоу вот‑вот начнется.
Молодой пианист сыграл попурри из популярных песен, но Чарли едва уловил знакомые мелодии. Он был слишком занят, наблюдая за Дорой.
Как она красива. Правда, раньше ее красота отвлекала, ослепляла и расстраивала. Однако теперь он понимал ее больше. И даже когда улыбалась, было в ней что‑то потерянное, будто она сбилась с пути и пыталась притвориться для себя и всех, что знает дорогу домой.
При мысли об этом ему стало нехорошо. Он допил коктейль. Аплодисменты возвестили об окончании выступления пианиста.
– Ну, что ты думаешь?
Она повернулась, улыбаясь.