По CNN и «Аль-Джазире» показывали старые видеозаписи и интервью Усамы бен Ладена. Он воспринимал Америку как страну, которая первая начала войну с исламом.
Мне, сидевшей в своем доме в чудесном и волшебном Лейдене, его слова казались бредом сумасшедшего. Но те цитаты из Корана, которые он приводил, плотно засели у меня в мозгу: «Если ты встретил неверующего, то ударь его в шею», «Если ты не выходишь на борьбу, то Бог накажет тебя и заменит другим», «Где бы вы ни встретили политеиста, убейте его, захватите его в плен», «Если ты истинный верующий, не бери в друзья еврея или христианина. Они союзники только друг для друга. Тот, кто будет союзником с ними, сразу станет одним из них».
Мне не хотелось этого делать, но я все же взяла Коран, чтобы проверить, есть ли там эти цитаты. Мне было противно это делать, потому что я знала, что найду их там. И вновь у меня появлялись вопросы. Неужели теракты, подобные атаке 11 сентября, происходят из-за истинной веры? И если да, то что же тогда надо думать об исламе?
Усама бен Ладен говорил: «Или вы вместе с Крестовым походом, или вы вместе с исламом». И я чувствовала, что сейчас ислам находится в очень глубоком кризисе. Неужели мусульмане будут продолжать игнорировать образовавшийся конфликт между разумом и религией? Веками мы вели себя так, будто черпаем все знания исключительно из Корана, отрицая любые вопросы, отрицая любой прогресс. Мы прятались от разума так долго, потому что были не в состоянии совместить прогресс и нашу веру. И это привело к страданиям.
Нас, мусульман, учили расценивать жизнь как коридор, как своеобразный тест, который предшествует настоящей жизни. Разве не это мешает улучшать нашу повседневную жизнь? Может быть, именно поэтому для мусульман запрещены любые нововведения? Права человека, права женщин, прогресс?
Объявив нашего Пророка безгрешным, не разрешая себе задавать вопросы, мы, мусульмане, создали тиранию. Пророк Мухаммед пытался упорядочить все аспекты жизни мусульманина. И, придерживаясь этих правил, мы лишились свободы выбирать и думать. Мы стали не просто слугами Аллаха, а его рабами.
После этого я поймала себя на мысли о том, что начинаю думать о Коране не как о священном трактате, а как об историческом документе, всего лишь одной из версий событий, которая была записана людьми спустя сто пятьдесят лет после смерти Пророка Мухаммеда. И версия эта сугубо арабская.
Она распространялась так успешно потому, что была жестокой, твердой, нетерпимой, построенной на контроле за женщинами и изуверской войне.