Володя вышел минут десять спустя: подвинул Юркины ноги и устало плюхнулся на лавку. Тяжело вздохнул.
– Ну как он? Жить будет? – лениво поинтересовался Юрка, продолжая наслаждаться воздухом – до чего он хорош: чистый и прохладный, хоть пей.
– Да там расцарапанная коленка и пара синяков, ничего серьезного. И зачем было так орать?
– Как зачем? – Юрка приподнял голову, но садиться не спешил. – У вас ведь сегодня прослушивание, вот он и выделывался. Видимо, хотел показать все свои таланты разом. А ты бы на ус мотал – такой голосище зря пропадает!
Володя улыбнулся, и на его усталом лице эта улыбка показалась такой искренней, что Юрка удивился: разве он стал ее причиной? И обрадовался, это приятно. Но улыбка исчезла так же быстро, как и появилась.
– Как мне все это надоело! – Володя потер виски.
– Что надоело? Командовать? – Потянувшись, Юрка убрал руки под голову, посмотрел в небо и сощурился от его голубизны.
– Только первый день смены, а уже все надоело! За малышней следить, перед воспитателями за каждую мелочь отчитываться, нагоняи получать – и тоже за каждую мелочь! Еще кружок этот театральный навязали… А сейчас так вообще травма у ребенка.
– Так зачем ты поехал? Не знал, что будет сложно?
– Знал… но не думал, что настолько. Когда ездил в лагерь пионером, мне казалось, что это нетрудно – подумаешь, за детьми последить! Да еще и с пользой: тут тебе и зарплату платят, и отдых на природе, и жирный плюс в характеристику – для комсомола, да и, если удастся, в партию пригодится. А на деле-то все не так. – Володя пододвинулся ближе, чуть склонился над Юркой. – Мне сунули самый младший отряд, якобы с маленькими легче. А с ними, наоборот, одни нервы! Я по три раза в час их пересчитываю, они бегают от нас со второй вожатой и совершенно не слушаются. Мне что, орать на них в самом деле?
– Почему бы тебе не орать, если орет даже старшая воспитательница? Педагог, чтоб ее… – Юрка нахмурился.
– Зря она так сделала, конечно, – кивнул Володя. – Сама же учила не повышать на ребенка голос, но если придется ругать, то не его самого, а его проступок. И самое главное – не при других.
– Это она так говорила? – Юрка хохотнул. – Во дела…
– Она, лично. Но это было до того, как вчера проверка нагрянула и выявила кучу замечаний. Они ходят теперь каждую смену. И угадай, из-за кого это все?
– Ой уж прям из-за меня! – не поверил Юрка, но настроение подпортилось.
– А кто додумался устроить драку в пионерлагере? Ты еще спасибо сказать должен, что тебя в милицию не забрали. – Володя грозно сверкнул глазами, но порыв научить Юрку уму-разуму сошел на нет, как только вожатый взглянул на зеленый домик медпункта. Он тут же поник и превратился из воспитателя в обычного парня. Тяжело вздохнул – видимо, одно напоминание о травмированном Сашке тут же затянуло его в омут переживаний и проблем. Когда Володя заговорил снова, его голос прозвучал хрипло и безжизненно: – Мне пятый отряд завтра на речку вести. Не одному, конечно, со второй вожатой, Леной, а она поопытнее будет. Плюс на пляж придет физрук, тоже поможет следить за детьми. И лягушатник им уже отгородили, все как положено. А я все равно боюсь до ужаса. И Лена тоже боится. Она рассказывала, что ее знакомую вожатую судили в прошлом году – у нее девочка в реке утонула. Днем, у вожатых на виду… Сегодня мы на речку не успели – пока приехали, пока устроились, уже и дело к обеду. Но завтра – все, на пляж вести. Моя бы воля, вообще к воде не подпустил бы!