– А хочешь, я буду тебе помогать? – сказал он, поддавшись этому порыву.
– В смысле?
– Ну, хоть с той же малышней. То есть не только за театралами твоими следить, но и за отрядом. Вот завтра, когда на речку их поведешь, хочешь, приду?.. – Юрка запнулся, удивившись собственному пылу. – Ну, раз ты за них так переживаешь… – объяснил сконфуженно.
Володя тоже удивился, но просиял:
– Правда? Это было бы здорово! – Он вдруг всплеснул руками. – Что-то мы все обо мне и моих проблемах. Нехорошо получается. Расскажи что-нибудь о себе.
Но рассказать Юрке о себе не дал громогласный вой из динамика, висящего на столбе.
То выли не иерихонские трубы, а горн, зовущий лагерь на ужин. И земля задрожала не от крушения вечных стен, а от топота пионерских ног. Подобно генералам, вожатые кричали своим армиям: «По двое в колонну стройся! Ша-а-агом марш!» Жизнь в лагере забила ключом.
Только заслышав шипение из репродуктора, Юркин собеседник удрал в театр собирать труппу и вести ее в столовую, а сам Юрка, кряхтя, поднялся и отправился в медпункт – пусть Лариса Сергеевна еще помажет. Ему, как-никак, завтра в плавках щеголять, а сиять подбитым хвостом стыдно.
Юрка знал, что первый отряд завтра тоже отправят купаться, но почему-то, размышляя о хвосте, он думал не о своем отряде, а о пятом. Точнее, о вожатом пятого отряда.
Глава 3
Пугало парнокопытное
Утро в «Ласточке» Юрка любил особенно сильно. Но только до тех пор, пока не приходилось вылезать из-под теплого одеяла и плестись к умывальникам. Все бы ничего: птицы пели, деревья шелестели, лагерь казался сонным и меланхоличным. Но потом по внутренней радиолинии запускали пластинку с сигналом «Подъем» – и это взвывали отнюдь не грешники в аду, как могло показаться, а всего лишь горн…
Несмотря на стоящую днем жару, ночью в лесистой местности резко холодало. Нагретая за день земля остывала, и к утру – как раз ко времени подъема – на лагерь вместе с туманом опускалась промозглость, особенно хорошо ощутимая, когда нужно было выходить из теплого корпуса. Чтобы умыться, даже закаленным ребятам требовалась смелость – вода из кранов умывальников текла совсем не теплая, а родниковая, обжигающе ледяная, аж зубы сводило. Но во всем этом был один неоспоримый плюс: после такого умывания сон как рукой снимало.
Юрка, покрываясь мурашками и мечтая немедленно забраться обратно под одеяло, не сразу понял, что кто-то к нему обращался. Он вытер лицо, фыркнул, закинул полотенце на плечо и тут же наткнулся взглядом на Иру Петровну. Она была явно сердита, вот только почему? Сонное сознание отказывалось так быстро просыпаться, и Юрка тщетно пытался вспомнить, когда он уже успел сесть в калошу – вроде только с постели встал.