Лидаэль молча кивнула.
– Спите, – сказал Снежный Маг. – Спите, я посижу, послушаю. Может, что интересное и услышу. Тени былого зачастую бывают… очень разговорчивы. Если, конечно, уметь их слушать.
Дочь его недовольно дёрнула плечиком.
– Отец, ты всё строишь какие-то хитрые планы. О чём-то умалчиваешь. Играешь в свою игру. Зачем, для чего? Не веришь нам? Или думаешь, что я по-прежнему малышка-несмышлёныш? Но не будь я твоей крови, уже давным-давно сделалась бы дряхлой старухой, да и Аратарн тоже.
– Только не старухой! – поспешно вставил тот.
– Хорошо, ты – стариком. Но мы не глупыши-котята, отец. Да, ты живешь уже тысячи лет, но…
– Остановись, дщерь гневная, – усмехнулся Горджелин, но на сей раз усмешка эта была доброй. – Я понял. Но беда в том, что я и в самом деле не знаю всего до конца. Поверь, дочка.
– Ну, хорошо, – по-прежнему сердито бросила Лидаэль. – Но я не хочу, чтобы меня использовали вслепую. Даже для спасения моей матери.
Горджелин кивнул.
– Договорились. А теперь спите. Я посторожу.
Аратарн спокойно завернулся в одеяло, замер, глядя в звёздное небо. Лидаэль ворочалась и что-то бурчала себе под нос, никак не в силах угомониться.
Горджелин слушал сгустившуюся ночь, слушал постепенно затихавшее бормотание дочери и улыбался.
Правда, улыбку эту не видел никто.
Наутро они двинулись в путь – и дочь Снежного Мага тотчас пристала к отцу:
– Ну, что услышал? Что сказали тени?
– Вот неугомонная, – пробормотал Аратарн. Сын Губителя оставался на удивление спокоен.
– Сказали многое, но всё не то. – Горджелин был хмур. – Стенали и жаловались на горькую участь.
– А ты ждал рассказа о зачарованных сокровищах?
Сказано было с сарказмом, но Снежный Маг словно ничего не заметил.
– Нет, дочка. Однако обычно призраки такого рода куда более… жадны до живой крови. А тут были напуганы. Рыдали и завывали, сплошной плач. Стоны их отзывались… да, отзывались чему-то, пришедшему извне в Большой Хьёрвард. Где-то очень далеко началось нечто донельзя странное, чему я сам не могу подыскать названия. Мёртвые не всегда молчат, но вот сейчас я не в силах понять их слов.
– «Где-то очень далеко» и «нечто донельзя странное», отец? Как тебя понимать?
– Так и понимать. Великие сущности сошлись в смертельной схватке, прости за банальность. Иначе, увы, не скажешь. Так оно и есть. Эхо раскатывается далеко, призраки слышат и тревожатся.
– Отчего? Что может их тревожить?
Снежный Маг только отмахнулся с досадой.
– Призрака можно уничтожить, но это трудно, долго и, если честно, нудно. Призрака можно развоплотить, но потом он, скорее всего, соберётся вновь, если поток силы никуда не исчезнет. Поэтому говорить, что тени чего-то могут бояться, я бы не стал. Кроме одной-единственной вещи, устрашить их не может ничто. Даже мой посох – он их не пугает, а просто не подпускает. Сила против силы. Плотина против воды.