Красноармейцы указывают направление, и женщина с девочкой идут через пути. Натыкаются на стоящий состав, обходят его со стороны паровоза и попадают на другой перрон, где толпятся военные. Там стоит затянутый кумачом артиллерийский лафет, с которого солдаты сняли и поднимают в вагон закрытый гроб.
К вагону приставлены десятки венков. Женщина подходит ближе, и в глаза ей бросается надпись на ленте: «Доблестному защитнику власти трудящихся Александру Ивановичу Гулякову от Реввоенсовета Туркестанского фронта».
Женщина застывает на месте, ее лицо каменеет. Девочка в нетерпении прыгает рядом, дергая мать за руку и не понимая, почему они никуда больше не спешат…
* * *
На первой полосе газеты «Красный Оренбург» на следующий день была опубликована заметка под заголовком «Проводы погибшего героя».
«Траурный поезд на перроне был встречен ротой почетного караула. Присутствовал комфронтом тов. Корк. Гроб покойного был украшен зеленью и венками. Тело тов. Гулякова, погибшего при аварии самолета, отправлено в г. Москву».
Ухоженные руки, на одном из пальцев которого — перстень с красным камнем в виде головы змеи, закрывают газету, кладут на стол, ставят рядом две рюмки и графин.
Лев Давидович Бронштейн наполняет рюмки. Одну пододвигает собеседнику — это Завалишин: холеный, одетый в хороший костюм.
Троцкий предлагает:
— Давайте не чокаясь. Хотя в высшей степени дурацкий ритуал — мертвому все равно, чокнемся мы тут или нет.
Выпивают, несколько секунд молчат. Завалишин замечает:
— Красивый перстень у вас, старый, наверное…
— Когда его изготовили, Завалишин, не только вас, но и вашей прабабушки в проекте не было.
Лев Давидович продолжает:
— Наивный солдафон, конечно, был. Но — отважный человек, надо признать. Один из немногих, кто передо мной не лебезил и не заискивал. У меня были на него определенные виды. Тем паче, что Корк — не жилец…
Завалишин хрустит пальцами:
— Товарищ нарком, прикажете по нашей линии с Корком поработать?
— Этим уже занимаются. Вы вот что, Семен Пантелеевич — наведайтесь-ка аккуратно во все трудовые лагеря в округе. Они должны приносить прибыль, но чтоб без эксцессов, как с идиотом Джанибековым. Эти обезьяны обязаны работать, но не до смерти, это нерационально и чревато дополнительными издержками по подавлению.
— Есть, понято.
— В Оренбурге к вам подойдет человек, покажет вот такой же предмет (достает из ящика стола золотой кулон в виде циркуля на цепочке). Кто бы он ни был, выполнять его распоряжения как мои собственные. И передайте ему то, что заработано лагерями за последние полгода…