Она все еще сидит на полу, хотя ее всхлипы уже затихли.
– Да, наверное, – говорит она.
– Не могу гарантировать, что суд присяжных примет ваше заявление. Но, на мой взгляд, сказанное вами равняется самозащите или потере контроля. Значит, мы можем настаивать, что речь идет не об убийстве, а о непреднамеренном убийстве. Нам нужно показать, что вы боялись расправы – на что у вас были все причины – не только над собой, но и над Джеймсом. И, во-вторых, Эдвин угрожал убить вас обоих, вас и Джеймса. Я честно считаю, что свидетельств хватает, чтобы вы предстали перед судом присяжных, – вы убили Эдвина, страдая от потери контроля, боясь его новой вспышки жестокости. У нас есть отчет психиатра, настоящий, тот, в котором вы рассказали правду, он показывает, что у вас симптомы посттравматического стрессового расстройства и депрессии. У нас есть все доказательства, что Эдвин был жесток с вами. А также изложение Джеймса. Нужно его использовать. Вы согласны? – Я закончила речь со страстью в голосе – не могу позволить ей сдаться.
– Не знаю, Элисон. Честно, не знаю. Ваша вера в мое дело многое для меня значит, но у меня самой такой уверенности нет. Я немного поразмыслю над этим, если можно, хочу все обговорить с Патриком. Я изменю свое признание на «виновна», если он не согласен.
Мадлен встает и, подойдя ко мне, обнимает. Я обнимаю ее в ответ, почти доведенная до слез. Невозможно представить, через что она прошла. Она оказалась сильнее меня. Мы стоим, обнявшись, еще мгновение, а потом расходимся. Она идет к раковине и начинает мыть кружки, я собираю документы. А потом проверяю телефон.
Десять пропущенных звонков. Пять сообщений. Какого черта? Боже, наверно, что-то случилось с Матильдой.
Но нет.
Первое сообщение от Патрика: «Позвони мне».
Второе тоже от Патрика: «Пожалуйста, позвони мне».
Третье, Патрик: «Это все большое недопонимание. Позвони мне».
Четвертое от Патрика: «Пожалуйста, позвони мне. Умоляю тебя».
Пятое сообщение от клерка Марка: «Мисс, пожалуйста, позвоните в вашу адвокатскую контору, это срочно».
Я выхожу на улицу и звоню в офис.
– Никому не говорите, – замечает Марк. – Не упоминайте это при своем клиенте. Но Патрика сейчас допрашивает полиция.
Я молча стою, не в силах ответить.
– По словам Хлои, его пока не обвиняют, но допрашивают как подозреваемого.
– Они сказали… Хлоя сказала – почему? – Но я думаю о сообщении Патрика, его выборе слова «недопонимание», и в животе образуется шар из свинца.
– Она была очень осторожна. Но я думаю, что кто-то подал на него жалобу.
– За что? – спрашиваю я.