Пролетает еще одна неделя. Процесс в Вуд-Грин идет успешно. Парни по очереди появляются на свидетельской трибуне и вещают, какой угрозе подвергла их жизнь опасная езда обвиняемого. Тот показания дает чуть слышно, и его барристер не лучше. Как я и опасалась, инвалида представляет девушка, судя по виду, юрфак закончившая чуть ли не вчера. Я стараюсь особо не усердствовать, и в итоге инвалид получает условный срок. «Решение почти Соломоново!» – думаю я, когда в конце процесса подаю заявление о взыскании судебных расходов, но, разумеется, не озвучиваю.
Патрик отправляет мне пару сообщений, но исключительно по делу Мадлен – слушание о признании вины с рассмотрением обстоятельств приближается, а обвинение не спешит раскрывать информацию. Инцидент в баре Кэрна он не упоминает. Я тоже: не доставлю ему такое удовольствие – его игры меня не интересуют. Наши отношения мы не упоминаем. То есть наши былые отношения.
Вечер пятницы я провожу с семьей, с Карлом и Матильдой. К рассмотрению дела о нападении на ребенка, которое начинается в понедельник, готовиться почти не нужно. Я стараюсь, чтобы этот процесс нам выходные не испортил. Мы едем в Хэмпстед-хит[15] и смотрим, как Матильда взбирается на дубы у ворот Кенвуд-хауса[16]. Поговорил ли Карл с матерью о возможной ночевке с Матильдой, я не знаю: он эту тему не поднимает. Давить не хочется, пусть сам к этому придет. Он знает, что я серьезно хочу наладить отношения, что я стараюсь.
Я очень стараюсь не спорить, даже когда Карл велит Матильде слезть с самых нижних ветвей. Да, он просто о ней беспокоится, и да, она слишком маленькая. Мы собираем с земли рыжие и бурые листья, я кладу их в карман пальто.
– Я приготовлю ланч, – предлагаю я, когда мы возвращаемся домой.
– Ты серьезно? – удивляется Карл. – Мне будет проще.
– Нет, с удовольствием, – настаиваю я. – Тилли, что ты хочешь на ланч?
– Хумус и питу. Еще морковь. А ветчина есть?
– Наверняка найдется, – уверяю я. – Никаких проблем.
– Нет у нас ветчины, – вздыхает Карл. – Если бы ты хоть раз заглянула в супермаркет…
– Значит, будет пита с хумусом! – перебиваю я, не желая ссориться. – Тилли, ты согласна?
– Да!
Съев все, что хотела, Матильда просит апельсин. Я вручаю его ей вместе со столовым ножом.
– Сделай в кожуре надрез и чисти от него, – говорю я. – Так будет проще.
Матильда начинает резать, но держит апельсин недостаточно крепко, и нож проскальзывает. Она вскрикивает.
Я бросаюсь к ней, но меня опережает Карл, примчавшийся из гостиной:
– Как тебе хватило глупости дать ей нож?! – Он держит Матильду за руку и демонстрирует мне ее пальчик. На нем царапинка, из которой вытекает капелька крови.