Фото ножа я возвращаю в общую стопку и читаю токсикологический анализ. Уровень алкоголя в крови в четыре раза превышает допустимый для вождения. Других данных пока нет, я знаю, их нужно ждать дольше. Хорошо, что хоть что-то есть. В любом случае, такой уровень алкоголя объясняет отсутствие защитных ран. Эдвин, похоже, был в отключке.
Помимо отчета патологоанатома и фотографии орудия убийства, ничего существенного в новых документах нет. Есть краткое содержание допроса, показывающее, что Мадлен отмалчивалась, а самого протокола нет. То есть опять-таки пока нет. Я проверяю даты: полную информацию предоставят к концу ноября, если не перед самым слушанием о признании вины.
– Больше информации от обвинения нам не нужно. Судья вполне может сказать, что мы достаточно проинформированы и подвигли Мадлен на заявление, – говорю я Патрику, едва он приезжает и устраивается в конференц-зале. Я стараюсь не глазеть на него, но остро чувствую каждый поворот его плеч, каждое движение рук.
– Да, но возражения по иску мы от нее не получили. До сих пор. – Патрик смотрит на разложенные перед ним фотографии. На них большие раны и маленькие.
– С учетом того, что Мадлен рассказала нам о таблетках тайком, о контроле расхода карманных денег, велика вероятность жестокого отношения…
– Да, конечно. Но одного этого недостаточно, чтобы переквалифицировать случившееся в непредумышленное убийство, – говорит Патрик. – Нам скорее аффект нужен.
– Все зависит от того, доверится ли нам Мадлен. Пока у нас ни единого намека на вероятный триггер – ничего вообще. Только бутылка джина и отключка. Но, если честно, ее версия шибко вразумительной не кажется, – отмечаю я.
– Да, ты права. Мадлен очень скрытная. А если вам с ней поговорить наедине? Вдруг так ей будет проще расслабиться? Поболтаете о своем, о женском.
Я ерзаю на стуле: эта мысль мне совсем не нравится.
– Неужели такое допустимо?
– Почему бы и нет? Ты умеешь развязывать людям языки, – говорит Патрик.
Я бросаю взгляд на него: он смотрит не на меня, а на фотографии. Я быстро отворачиваюсь.
– Если считаешь нужным, я поговорю. Нам бы побольше от нее узнать до следующего слушания. И крайне желательно, чтобы она сделала заявление.
На последнюю фразу я стараюсь не реагировать. Но ощутимая теплота его голоса отражается в румянце, заливающем мне щеки.
– Тет-а-тет я вам организую. Я и с нашим психиатром уже поговорил. К завтрашнему утру он составит предварительный отчет. Если встречу назначим на вторую половину дня, ты сможешь утром с отчетом ознакомиться? Ты же завтра свободна?