– Прости, я впрямь хотела вернуться домой пораньше.
– Да ладно, я знаю, какая ты! Я просто надеялся, что на этот раз ты поведешь себя как взрослый человек.
– Извини, я не нарочно…
– Я надеялся застать тебя здесь и подумал, что мы приедем и заберем тебя домой.
Любопытная Матильда расхаживает по кабинету, а потом – раз, и заползает по стол. Громко вскрикнув, она вылезает и идет ко мне:
– Мама, мама, ручку больно! Ой, как больно! – Она начинает плакать.
Карл бросается к дочке, вытирает ей руку носовым платком и показывает его мне. На платке кровь.
– Откуда на полу битое стекло? – Карл утешает Матильду, но его голос звенит от напряжения.
Я медленно встаю, залезаю под стол и вытаскиваю фотографию в рамке, которую сшибла накануне.
Из-за осколков мне улыбается Матильда.
– Моя фотография валялась на полу. Почему она валялась на полу? – Теперь Матильда плачет еще громче.
– Наверное, я случайно уронила. Прости, солнышко!
– Нужно быть аккуратнее! – злится Карл.
– Я не знала, что вы придете.
Карл качает головой:
– Я должен иметь возможность приводить Матильду к тебе на службу. – Он делает небольшую паузу. – Проблема даже не в этом. Я вообще не должен был приводить Матильду к тебе на службу. Вчера вечером ты должна была быть дома, как нормальная мать.
Возразить тут нечего. Остатки битого стекла я собираю в старую газету и выбрасываю в мусорную корзину. Матильдина фотография не пострадала, я вынимаю ее из сломанной рамки и ставлю у компьютера. Теперь нужно заправить блузку в юбку. Лицо у Карла злое, брови насуплены, а потом гнев превращается в бесконечную печаль. Раскаяние и чувство вины сжимают мне горло так сильно, что отступает ощущение похмельной кислоты.
– Прости, я не нарочно.
Карл долго молчит, его лицо выглядит устало.
– У тебя измученный вид, Карл, прости меня, пожалуйста.
– Так я впрямь измучен. Допоздна не ложился – тебя ждал. В следующий раз буду умнее.
– Надо было позвонить.
– А я звонил, ты не брала трубку.
Уязвленная его тоном, я достаю из сумки сотовый. Двенадцать пропущенных звонков. Пятнадцать сообщений. Я их стираю. Слишком много. Слишком поздно.
– Прости. Такое больше не повторится.
Карл набирает полную грудь воздуха:
– Не будем ругаться перед Тилли. Мы здесь. Мы вместе. – Он подходит ко мне, кладет мне руку на плечо. На миг я кладу руку на плечо ему, но Карл ее стряхивает, крепче сжав мне плечо. – Пора домой.
Тут он замечает, в каком состоянии мой телефон, берет его в руки и осматривает трещину.
– Боже, Элисон, тебе ведь буквально пару месяцев назад его ремонтировали! – Карл тяжело вздыхает. – Похоже, мне снова придется этим заниматься.