Абби Хемфилл, вероятно, никогда в жизни не приходилось ежедневно беспокоиться о деньгах, подумала Брук, сидя в машине, однако Абби так волновали деньги, которые могли заработать Брук и Ник. Она хотела бы знать, испытывала ли ненавистная женщина удовлетворение от создания чего-нибудь собственными руками и идущего от сердца, от проектирования чего-то, от возможности поделиться этим с другим человеком. Абби, наверное, никогда в жизни не чувствовала удовлетворение от усилий, потраченных на решение жизненных неурядиц.
В некотором смысле, Брук почти жалела ее.
Она вышла из машины, не зная, что собирается сказать этой женщине, но веря, что слова придут сами собой, когда она начнет говорить. Руки дрожали от волнения, вызванного опустошением в ее душе, Брук поднялась по широкой лестнице к двери и позвонила. Звонок эхом разнесся по королевским апартаментам. Она стояла, засунув руку в карман куртки, а другой щелкала застежкой на кошельке, пока ждала ответа на самовольное вторжение.
Через мгновение дверь открылась, Абби стояла и смотрела на нее. Выражение ее лица мгновенно стало настороженным, как будто на нее готовилась атака.
Я хотела бы поговорить с вами, миссис Хемфилл, — сказала Брук, и ее тон был угрожающе спокоен, — не беспокойтесь. Никаких криков, воплей, ничего отвратительного. Поговорим, как взрослые люди.
Абби Хемфилл скрестила руки и постукивала по горлу указательным пальцем.
- Я не верю вам, и нам нечего обсуждать. Я не изменю своего мнения.
- Я здесь не за тем, чтобы вы меняли свое мнение, — сказала Брук, проходя вперед, несмотря на то, что ее не приглашали, — я просто хочу попытаться понять.
Она повернулась в прихожей, показывая тем самым, что Абби придется смириться с ней. Абби чопорно закрыла дверь на защелку и повернулась к Брук.
- Я хотела, чтобы вы объяснили мне, — продолжала Брук, — эту вендетту, которую вы ведете против Ника и меня.
Абби снисходительно улыбнулась и покачала головой.
- Не льстите себе. Это не вендетта. Это бизнес.
- А было ли это бизнесом семь лет назад, — спросила Брук, — когда мне было восемнадцать, и вы лгали о том, что видели, чем мы с Ником занимались в кабинете рисования? Был ли это бизнес, когда Хайденская школа потеряла своего лучшего учителя рисования, какого когда-либо имела? Был ли это бизнес, когда вы распространяли грязь по всему городу о том, чем мы занимались, когда, на самом деле, мы работали день и ночь над витражами, зная, что вы сделаете все возможное, чтобы выбить почву из-под наших ног?
Бледная, изнеженная кожа Абби порозовела.