Брук переступила через толстые электрические провода, обошла какие-то разложенные инструменты и направилась к офису, который располагался в конце главного зала. Свет в офисе был включен. Брук знала, что Пик там, и он ждет ее с ответом... надеясь, что ответ будет положительным. Подавляя прерывистое дыхание, она с трудом переступила порог.
Ник взглянул на нее и сказал:
- Брук, ты рано.
В его голосе снова чувствовались чуть заметные дрожащие нотки, как будто он все еще боялся ее испугать. Она ненавидела в себе эту хрупкость, незащищенность.
Его глаза скользнули по ее широкой футболке и старым джинсам, затем он посмотрел на ее волосы, длинные и небрежно уложенные.
- А ты одета для напряженной работы, — с надеждой отметил он, — ты все-таки решила..?
- Я не возьмусь за эту работу, Ник, — отрезала она тихо. — Сегодня я возвращаюсь обратно в Колумбию.
Лицо Ника осунулось. Сначала он заметно расстроился, а затем взял себя в руки и постарался убедить себя, что это неважно. Казалось, что он отрепетировал свою реакцию, на тот случай, если Брук откажется от работы. Брук понимала, что он ожидал такого ответа.
- Понятно.
- Думаю, так будет лучше для всех, — сказала она.
- Для всех? — спросил он. — Но кто эти все?
Она вздохнула:
- Мои родители, моя сестра, ты.
- Я? — спросил он, вопросительно поднимая брови. — Чем же это лучше для меня?
- Ты можешь найти кого-то другого, кто сделает окна, человека, который не будет, как я, ложкой дегтя во всем этом проекте, такого человека, о ком в городе не будут судачить.
Ник медленно поднялся.
- Разве я выгляжу так, будто меня заботит, что кто-нибудь что-то скажет? — спросил он. — Ведь я остался в городе, ты понимаешь? Я все еще здесь, Брук. И они до сих пор не вынудили меня уехать отсюда.
Она отошла к дверному проему.
- Ты не понимаешь, — прошептала она, — семь лет назад вся эта история ранила не только тебя и меня, этой отразилось и на жизни других людей.
Ник обошел свой стол, взял ее за печи и посмотрел в глаза Брук с такой силой, что она не смогла отвести свой взгляд.
- Послушай меня, Брук. Мы ничего не сделали. Я не был тем грязным старикашкой, который использовал детей в своих целях. Никто из нас не заслужил тех испытаний, через которые нас заставили пройти. И если это ранило каких-то людей, в этом нет нашей вины.
Слезы, которые всю ночь не давали ей покоя, вырвались наружу, и она заплакала.
- Не имеет значения, чьей ошибкой это было, — произнесла она, — важно, чтобы это, в конце концов, прекратилось. А моя работа с тобой только продлит это.
- Неправда, Брук, — сказал он, не позволяя ей отводить от него взгляд. — Подумай о своем решении. Ведь ты не обретешь сердечного мира, пока будешь убегать.