Из всех советов, которые дал ему дедушка, был один самый важный.
- Женись на христианке, Ники, и твоя жизнь будет полноценной. Сделай это ради всех твоих детей и внуков. Это не значит, что все они пойдут по правильному пути, Ники, но ты дашь им правильное начало. Убедись, что они получили это правильное начало.
Был бы дедушка таким настойчивым в своем совете по поводу христианки, если бы он хоть раз увидел глаза Брук?
Возможно, ему следует приложить больше усилий, чтобы привести Брук ко Христу, чем тем вечером, когда он хотел поцеловать ее. Возможно, в тот вечер он был бы более осторожен в своем поведении.
Окончательно устав, Ник отбросил мысль о сне, поднялся с кровати, натянул спортивные шорты и отправился в гараж, где он держал специальную машинную смазку, которую заказал для своего «дюсенберга». Механически, постепенно, как бы поклоняясь тому, кого он любил, он начал осторожно небольшими кругами наносить смазку на нужные места в машине.
Мысли Ника уносились в прошлую ночь. Он позволил себе подойти слишком близко — снова. Возможно, это было чересчур, желать, чтобы его чувства останавливались там, где он им говорил.
Возможно, он все слишком усложнял для себя.
Чтобы посоветовал ему дедушка? — размышлял Ник, когда смотрел на машину.
«Покажи ей свет», — пронеслись слова с итальянским акцентом в его мыслях, — «покажи ей, Ники. Она могла бы быть той. Она просто еще не готова».
Вот что сказал бы его дедушка.
Надежда рекой хлынула в сердце Ника, пока он смазывал машину твердой, но ласковой рукой влюбленного, надеясь, что это время придет, если он просто покажет ей свет.
На следующее утро в восемь часов Ник уже был в церкви. Усталость сказывалась после бессонной ночи: он закончил смазывать «дюсенберг», сменил масло и надел кожаные чехлы прежде, чем возвратиться в дом и уснуть.
Ник слышал, как открылась и закрылась дверь, слышал звук кроссовок на резиновой подошве — кто-то шел по пыльному, загроможденному вещами полу церкви. Его сердце забилось быстрее, и он с надеждой посмотрел на двери комнаты. Но это была не Брук.
- Привет, Пикассо.
Ник постарался не выдать разочарования при виде племянника, входящего в дверь, — его высокая фигура уныло ссутулилась, улыбка, которую Ник привык видеть, подозрительно отсутствовала, да и сам Сонни выглядел так, как будто он спал в прошлую ночь столько же, сколько и Ник.
- Привет, Сонни. Все в порядке?
- Да, — сказал Сонни, проходя в комнату и засовывая руки в карманы своих черных джинсов, — послушай, Ник, я действительно сожалею о вчерашнем вечере. Мама рассказала, как они напали на тебя.