— Полынное, — пояснил Федор.
Шашки, кинжалы, ножи и шампуры разложили вокруг ведра с хмельным напитком; их было двенадцать штук, вся эта конструкция больше всего напоминала причудливый циферблат. Солнце достигло зенита и отразилось в вине. Мужчины стали за кругом из холодного оружия друг напротив друга, и, двигаясь против солнца, начали по очереди что-то громко и резко выкрикивать на непонятном мне языке. Когда один кричал, другой наклонялся, выхватывал шашку, кинжал, нож или шампур и окунал его в ведро. Это непонятное действо продолжалось пока отражение солнца не покинуло пределы ведра; от места, где стояли мужчины, исходила плотная, агрессивная энергия, мне казалось, что я вижу ее жесткие лучи, пронизывающие все вокруг.
Ритуал закончился. Алексей Петрович перелил вино обратно в канистру:
— Это тебе для мужа, — сказал он. — И для его коллег.
И хитро подмигнул.
Когда я покидала Калитвинский хутор, Домна Федоровна сказала мне на прощанье:
— Сделаешь все, как Леша тебя научил, а после — не удивляйся. Радость, она как и беда, одна не приходит. Добра будет много у тебя, главное, голову не теряй и Спасу следуй. Сама будешь в Спасе — и родным твоим хорошо заживется.
Федор провожал меня один. Алексей Петрович тоже хотел поехать на вокзал: три большие сумки, нагруженные медом, вареньем, соленьями и салом да плюс канистра вина — ноша не для одного, но Домна Федоровна взглядом остановила его. (Чем опять привела меня в смущение.) Погрузив вещи в вагон, мы вышли на перрон — поезд «Кисловодск-Санкт-Петербург» стоит в Ростове полчаса. Я чувствовала себя неловко; мы молчали, говорить было не о чем. Объявили отправление, я стала прощаться, и тут Федор извлек откуда-то из глубин куртки изумительной красоты темно-бордовую розу и протянул мне:
— «Черная магия». Поздний сорт. После нее у нас на Дону розы уже не цветут.
И тут же поправился:
— До следующей весны, конечно!
Как и велел мне Алексей Петрович, я, по возвращении домой, предложила мужу устроить небольшой праздник и пригласить к нам в гости всех его коллег. Кстати нашелся и повод — годовщина нашей свадьбы… Гостей я угощала донскими гостинцами, и, разумеется, тем самым полынным вином. Я очень рассчитывала на то, что предпринятые Алексеем Петровичем и Федором «контрмеры» помогут мне выручить мужа из беды. Но, признаться, я не ожидала, что все сделанное ими окажет такое быстрое и сильное действие. События развивались молниеносно. После вечеринки, едва гости разошлись, моего мужа начало рвать и лихорадить. Пот катил с него градом, температура всю ночь была под сорок, а под утро все резко закончилось, и он заснул сном младенца, как будто и не было ничего. На следующий день я не могла нарадоваться: он выглядел как прежде — здоровым и сильным, с лица ушли отеки и желтизна, глаза прояснились, в них снова засветилась мысль. И еще, он сказал мне, что вчера выпил последний в своей жизни стакан вина.