Майкл Мессерброк многое взял от отца: независимость мышления, несколько истерическое чувство американского патриотизма (баварцы, выходцы из Мюнхена, они сделали в Штатах карьеру, разбогатели, поэтому служили новой родине с некоторой долей фанатизма, истово), но при этом холодный, точно просчитанный прагматизм.
Поэтому, когда Эр представился ему, сказав, что в работе специального архива по нацистам заинтересован не только он, представляющий интересы женщины, потерявшей во время войны родителей, причем ее отец — выдающийся норвежский математик, профессор университета, но и его друзья, кинематографисты Штатов и журналисты Великобритании, Мессерброк сразу же просчитал возможную выгоду от беседы с симпатичным, правда, чуть прямолинейным, видимо, не очень-то эрудированным, но зато хватким частным детективом.
— Чего конкретно хотят ваши друзья из Голливуда? — поинтересовался Мессерброк. — Вообще-то у меня в архиве не только нацистские преступники… У меня там собраны дела на совершенно фантастических людей… Например, друг отца Гитлера… Старик воспитывал молодого Адольфа… Или тот бес, у кого фюрер списал «Майн кампф»… До сих пор живы… Могу устроить встречу… Ваши люди намерены снимать художественный фильм? Или документальный? Если документальный — вхожу в дело! Сделаем бомбу, все будут поражены. Я ведь и с родственниками Гитлера поддерживаю отношения, они, правда, психи, но вдруг какая бумажка всплывет — все в дело, на полку, в сейф! У меня даже допросы доктора Блоха хранятся… А ведь он лечил и Гитлера, когда тот был маленьким, и его мать, представляете?!
— А что с этим в кино делать? — Эр недоуменно развел руками. — Бумажки, они и есть бумажки…
— Эти бумажки составлены в ОСС! В сорок третьем году! Когда асы нашей разведки делали психологический портрет Гитлера, чудо! — Мессерброк рассмеялся. — Допросы этого самого доктора Блоха позволяли прогнозировать будущее, исход битвы, жизнь и смерть сотен тысяч…
— Ах, так… Тогда другое дело, — согласился Джек Эр. — Правда, не знаю, сколько люди Голливуда смогут уплатить за вашу работу…
Мессерброк искренне удивился:
— Пошли телеграмму, да и спроси!
— А сколько вы хотите?
Мессерброк снисходительно похлопал Эра по плечу:
— Так в бизнесе вопрос не ставят, Джек… Надо формулировать иначе: сколько они намерены предложить? В зависимости от этого мы и оформим наши отношения.
— Такую телеграмму я прямо сейчас и отправлю, — сказал Джек Эр, хотя ответ на нее знал заранее: Роумэн сказал, что у него припасено три тысячи долларов, какие-никакие, а все же деньги.