Признак невоспроизводимости, по нашему мнению, свойственен потенциальным словам в гораздо меньшей степени, чем окказионализмам, поскольку первые не обладают столь ярким отпечатком авторской индивидуальности («личность автора, печать его индивидуального словотворчества стоят за ними в наименьшей степени» [Лопатин 1964: 71]), что создает трудности в выявлении первичного употребления подобных слов. В силу того, что вероятностные слова создаются по наиболее продуктивным в ту или иную эпоху образцам, факт создания одного и того же слова разными носителями языка более вероятен, чем взаимное цитирование. Иллюстрируя феномен потенциального словотворчества, сошлемся на примеры, использованные Е.А. Земской: журавлятник, попугайник, бегемотник и т.д. - по поводу данных слов исследовательница отмечает: «Мы могли бы понять их только в рамках тех значений, которые предсказывает данная СП [словообразовательная парадигма - Т. Р.] 1) помещение; 2) лицо; а) служитель; б) любитель; в) охотник - но что именно обозначают эти существительные мы не могли бы сказать» [Земская 2003: 405]. Другим примером потенциальных образований служат слова с приставками анти-, архи-, наи-, а также сложные прилагательные типа свеженапечатанный, темно-зеленый и т. д.. По мысли В.В. Лопатина, «словообразовательные ряды подобных прилагательных практически ничем не ограничены, кроме как здравым смыслом, логикой вещей и заказом самой действительности» [Лопатин 1964: 71].
Таким образом, потенциальные слова создаются на основе высокопродуктивных словообразовательных типов языка. Данные типы «приходят на помощь», когда появляется необходимость назвать какое-нибудь понятие, не имеющее общепринятого обозначения. Потенциальные слова часто создаются говорящим в устной речи.
Резюмируя разницу потенциальных слов и окказионализмов, можно сказать, что потенциальные слова находятся в пределах словообразовательной парадигмы, но в отличие от узуальных слов не воспроизводятся, а создаются самим говорящим в процессе речевого акта. Окказионализмы, напротив, находятся за пределами словообразовательных парадигм. Как и вероятностные слова, они создаются по определенным моделям, и их отличие от потенциальных слов состоит прежде всего в специфике этих моделей, а также в сфере бытования данных образцов: разговорная речь, публицистические и художественные тексты.
С такой специфической сферой употребления связана и первостепенная функция окказионализма, которую можно определить как экспрессивную (сделать слово как можно более необычным по звучанию, привлечь внимание к обозначаемой этим словом реалии, заставить взглянуть на эту реалию с новой стороны). Данная функция находится в противоречии с главным назначением потенциального слова, которое можно охарактеризовать как номинативное (создать понятное обозначение для какой-либо реалии, не имеющей названия, закрепленного в словаре). С номинативной функцией, свойственной потенциальному слову, соотносится такой его признак, как нефразеологичность семантики - на данный признак обращала внимание, в частности, Е.А. Земская: «Значение слова полостью складывается из значений составляющих данное слово морфем» [Земская 1971: 153]. В окказиональных же словах к смыслу, выводимому из составляющих их морфем, всегда присовокупляется некий коннотативный «довесок» (подробно соотношением семантических объемов узуальных слов и их окказиональных синонимов занимались представители т.н. воронежско-орловской ономасиологической школы - см. [Габинская 1985]; [Торопцев 1980]; [Торопцев 1985]; [Панюшкин 1980]). Возвращаясь к окказиональным способам словообразования, скажем, что общее количество способов, по которым могут окказионально образовываться слова в речи, неисчислимо. Эксперименты В.П. Изотова, моделирующего образцы, которые не имеют аналогов ни в узуальной, ни в окказиональной сфере (например, акронимизация не по первой букве, а по последней - способ, в соответствии с которым