Грамматическая Аптечка (Ганькина) - страница 98
Тетрадка с лучшими сочинениями сейчас у меня. Я постоянно обращаюсь к ней в своей работе. И, читая любимые места из нее то ученикам, то сыновьям, я снова и снова разглядываю свой детский круглый почерк.
Молитва
М
«Господи! Дай мне силы... дай терпения...
Дай мне простоту ума и дай мне глубину...
Избавь мой ежедневный урок от сложности и пустоты...
Дай мне оторвать глаза от ран на собственной груди, когда я вхожу в школу по утрам...»
Господи! Да это же обо мне!
Преимущества и безнадежность
Я всегда ощущала себя учительским ребенком. Я читала все преимущества этого положения в глазах учителей и безнадежность своего положения - в глазах сверстников.
Только я могла прийти на школьный вечер в клетчатых штанах или, лежа утром в постели, сказать: «Мам, я не пойду сегодня в школу? Та-ак неохота...»
Безнадежность же своего семейного положения в глазах класса я компенсировала тем, что всем и все давала списывать. Или подговаривала беспросветного двоечника Борьку поднимать руку и с невинным выраженьем на лице говорить: «Марь Лексевна, а вот у вас тут на доске написано «потчИвать», а в словаре «потчЕвать». А как правильно?»
Но я никогда и нигде не была «своя».
Т
Я вижу маму, она лежит на тахте и у нее совершенно нет сил (только теперь, став учительницей, я знаю, что такое совершенно нет сил). Слабым, ироничным, видимо, скрывающим подлинный страх за меня голосом она опять говорит мне привычное:
- Учителем? Мань, не надо так шутить. Посмотри на меня. Живой труп. Так что только через мой труп. Не-ет, уж лучше к станку. Да я и не собиралась. Педагогический институт? - это просто смешно! МГУ, Физтех - не меньше. Амбиций мне было не занимать: я особенная, и жизнь у меня будет особенная.
Родителей мне всегда недоставало. Может быть, именно этим они так крепко привязали меня к себе. Первые полгода своей студенческой жизни в столице я каждый день(!) писала им письма - надо было все рассказать именно им.
Свобода выбора
Почему это все же случилось со мной? По той же причине, по которой Марк Твен въехал-таки в булыжник, начав за пять метров его объезжать?
Или страстность, одержимость моих родителей создали навсегда в моем сердце образ настоящей, осмысленной жизни? Этакую антитезу прозябанию, мещанскому благополучию.
Была ли учительская профессия случайна? Будь мои родители актерами, политиками, инженерами, и я бы?.. И не было у меня свободы выбора? Или была?..
Я не удивлюсь
Вчера младший сын сказал мне ни с того ни с сего: