— А теперь, милая, давай договоримся. Мы сейчас спокойно остановимся. Ты расскажешь, если захочешь до конца свою лав стори[18] я тебя обниму, поцелую в твои, чуть мокренькие глазоньки и в твои прелестные губки и мы поедем дальше. Договорились?
— Не совсем.
— Что еще?
— Я требую аванса за свой рассказ.
— С огромным удовольствием, только останови машину…
И снова «Опель» терпеливо ждал. Долго ждал. Видно выплата аванса производилась мелкими купюрами.
— …ой больно, ты чего кусаешься? — Володя отпрянул от девушки.
— Я не кусаюсь, я просто выключила банкомат. Я девушка честная — мне лишнего не надо.
— Учтем на будущее.
— Ну а теперь обещанная история, — девушка вздохнула, отвернулась от Кедрова и стала смотреть на дорогу впереди себя.
— Ты ее действительно хочешь рассказать? — Володя посмотрел на Настю.
— Да, я хочу, хочу выговориться и забыть о ней.
— Тогда продолжай.
— Так вот, бальное платье превращается в лохмотья, прекрасная карета — в тыкву, лошади в мышей, а принц…, а принц превращается в крысу. Девушка сделала небольшую паузу и продолжила:
— Когда он узнал, что я забеременела, он великодушно предложил мне деньги на аборт, ну а жениться…"Настя, я хочу очень много в жизни успеть сделать, а эта свадьба, этот ребенок сейчас подрежет мне крылья" — примерно так пропел он мне свою последнюю лебединую песнь. И лебедь улетел. Вернее улетела из его квартиры я.
— А ребенок?
— Это единственное, за что мне сейчас стыдно. Я взяла его деньги и сделала аборт. Но между нами все закончилось. Вот пожалуй и все, — девушка посмотрела на Владимира и немного печально улыбнулась.
Владимир взял в свои ладони лицо девушки и… снова «Опель» ждал свои положенные полчаса.
— …А кто этот парень, который мог стать твоим. Помнишь ты сказала мне про него тогда, в офисе, когда я предлагал тебе помочь мне в этом деле.
— Глупый ты. Никакого парня на этот раз не было. Простое женское кокетство.
— Честно говоря, вторая история мне больше понравилась, несмотря на то, что она такая короткая, — оба рассмеялись. — А теперь заводи машину и поехали.
"Интересно все-таки устроен человек, — мысли в голове у Кедрова текли спокойно и неторопливо. Только что мужчина узнал, что он у девушки не первый. Казалось бы, сейчас он будет страдать, представляя как она была с другим. Ан нет. Он сидит, закрыв газа и самое парадоксальное — ему сейчас хорошо и даже более того — он СЧАСТЛИВ. Не понятно почему, но он счастлив, паршивец. Вот поди и пойми, что ж такое счастье. Рождается человек, живет. И пища, как говорится, есть и кров. Но с некоторых пор он начинает ощущать — чего-то ему в жизни не хватает. И это что-то он называет СЧАСТЬЕМ. Счастья ему не хватает! Вот в чем штука. А что такое счастье? — обращается он к себе самому, друзьям, приятелям, книгам. И слышит в ответ хор разнобойных «вразумительных» ответов, начиная от плебейских криков: "жратва, вино, женщины" и заканчивая невнятицей интеллигентного бормотания: "Творчество, высокие духовные идеалы, гармония в душе". И тогда возопляет человечишка к самому Всевышнему: "Господи, да что же такое счастье? Дай мне его". И «слышит», душой «слышит» в ответ…