— В контракте не было оговорено, что я должна обнажать свою грудь.
— Анастасия Михайловна, за такие деньги, которые ты должна была получить за этот показ, ты не то что в этом платье должна была пройти, а если надо — и продемонстрировать первый наряд Евы, до того как ей взбрело в голову скушать яблочко, как будто витаминов ей не хватало, черт ее побери. Усекла?
— Нет, не усекла.
— Хм. Во дает, — Володя Кедров откинулся на спинку кресла и удивленно-весело продолжал смотреть на девушку. — Послушай дорогуша, топ-моделюшка моя упрямая. А ты не боишься потопать отсюда?
— Волков бояться — в лес не ходить.
— Во дает! — вновь воскликнул Кедров и подумал: "А девчушка то хороша. Нет, правда хороша. И глаза, нет глазищи, так и сверкают, прямо слепят, как у моего «Опеля» на дальнем свете. И в тоже время какая-то внутренняя застенчивость чувствуется. Как она, бедная, съежилась, когда я на нее попер. Съежилась, но не отступила от своего".
— Ну и что же мне с вами делать, Анастасия Михайловна Ампилова, а?
— Вы директор, Вам виднее. "А черта два я тебя познакомлю с ней, — неожиданно подумал Володя про своего лучшего друга Сергея, — умоешься. С тебя и твоей Маришки достаточно".
— Вот тут ты права, я — директор, мне виднее. "И лицо такое мягкое приветливое, не такое как сегодня в моде — грациозно-хищное: а-ля "пантера на охоте".
— Ладно, Настя, иди. Считай что предупреждение ты получила, второго не будет.
— До свидания, — девушка встала со стула и направилась к двери.
— До свидания. Кстати, а где ты учишься? Я читал твои анкетные данные, но что-то этот пункт не запомнил.
— На филфаке в ДГУ, четвертый курс.
— На каком отделении?
— На русском.
— Русском?
— Да.
— Странно.
— Почему?
— Многие стремятся на английское, немецкое, французское. Считается престижней.
— Я стараюсь поступать в жизни как мне нравится или как я считаю нужным, а не как модно или как принято. Но не волнуйтесь: "I've known English good, too. Even very good."
— Честно говоря, кроме инглиш и гуд ни черта не понял.
— Что ж переведу: "Английский я знаю тоже хорошо. Даже очень хорошо".
"Ставлю сто против одного, что идет на красный диплом. Но не может человек с такими глазищами учиться кое-как. Они же так и бьют своими сто двадцатью ай кью.[11]
— Ну и как, на красный диплом тянешь?
— Тяну.
"Жаль ни с кем не поспорил", — подумал Владимир после того как девушка вышла. А между тем дела шли своей чередой. Он ругался, спорил, убеждал, просил рекламодателей. Распекал, хвалил сценаристов, дизайнеров. Шушукался с бухгалтером и своим заместителем. Но где-то там, глубоко внутри, после разговора с Настей, засело что-то приятное и теплое. И вот это приятное и теплое шевелилось, перекатывалось, что бы в конце концов, к обеду осесть в душе, нет не твердым камнем, а теплым, приятным комком: "А девушка хороша. Действительно хороша — умна, красива. И к тому же стеснительна, но и смела. Качества почти не сочетаемые. Это все равно что найти топ-модель которая понравилась бы одновременно, к примеру, неграм, китайцам и шведам. И звучит как — Анастасия Михайловна Ампилова. От этого сочетания имени и фамилия не то что аристократизмом веет, а прямо дует, как в мощной аэродинамической трубе, с ног сшибает. Анастасия Ампилова, — весь оставшийся день Володя произносил про себя эти два слова, катал их во рту, как ребенок катает во рту понравившуюся ему конфетку, прежде чем окончательно проглотить. Анастасия Ампилова. Надо с ней поближе познакомиться", — приняв такое приятное для себя решение, Володя Кедров вторую половину дня провел в веселом, приподнятом настроении. А день все наваливался и наваливался на него всей своей тяжестью нерешенных дел.