— Еще с полчасика, сынок. Электричка "Пятихатки — Днепропетровск" подъезжала к станции Сухачевка. Еще минута и очередная порция пассажиров вошла в вагон. Напротив женщины с ребенком сел пожилой, лысовато-седой, полный мужчина. Это для среднего поколения. Для молодого — просто старик примерно шестидесяти пяти лет. Он степенно, не спеша, поставил у своих ног сумку, из кармана старого, потертого пиджака, в котором может быть сидел еще за своим свадебным столом, кося нетерпеливым взглядом на невесту, вытащил платок и вытер обильный пот на лице. Женщина мельком, безразлично взглянула на подсевшего к ним пассажира и вновь углубилась в свои мысли. "Господи, ну да чего же все надоело. Эта работа на заводе, где платят гроши, да еще и задерживают на пол-года, эта вечная нервотрепка с муженьком, так сказать. То пьяный придет, то вообще не придет. И на кой черт он мне такой сдался. Нет, все еще раз придет на рогах выгоню к чертовой матери. Квартира на мне — слава Богу первый порядочный оказался: ушел, квартиру мне оставил. И алименты платит. А этот…", — мысли женщины даже самый большой оптимист не назвал бы радужными.
В свои двадцать шесть лет Тамара Прудникова прошла, что называется, огонь, воду и медные трубы женской доли. Родилась она, как раньше у нас писали, в простой рабочей семье, в Пятихатках- тихом провинциальном городке. Папа работал слесарем в местном автобусном депо, мама тестомешальницей (строго говоря оператором тестомесильного агрегата) на хлебобулочном заводе. Работали посменно, Так что Тамара с ранних лет была предоставлена самой себе. Училась она слабенько, практически на одни троечки, но для следующего поколения "простой рабочей семьи" большего и не требовалось. Жизнь текла тихо, мирно, по навсегда заведенному порядку — утром родители уходили на работу, Тамара в школу. Прибежав со школы, Тамара устремлялась на улицу — набираться жизненного опыта, общаясь со сверстниками. Отец, придя с завода устремлялся к телевизору — повышать свой интеллектуальный уровень, мать, покинув на время свою тестомесилку, устремлялась на кухню — оттачивать свое кулинарное искусство. Так, повышая и оттачивая, родители старели и толстели, а отец к тому же и лысел. Тамара же при наборе житейского опыта в пятнадцать лет первый раз влюбилась, в шестнадцать — потеряла девственность, в семнадцать забеременела, вышла замуж, родила и развелась. К своему совершеннолетию от родителей она получила золотое колечко, от государства паспорт и статус матери-одиночки, от общества (вернее от мужской его половины) — ребенка и несколько абортов. А жизнь все также размеренно текла дальше. Тамара поступила на хлебобулочный завод, где работала ее мать, ученицей оператора тестомесильной машины и через пару месяцев уже сама месила тесто. Воспитывала, как могла сына — следующего представителя "простой рабочей семьи". В ее личной жизни иногда мелькали мужчины, но они оставляли после себя разве что пару детских игрушек, несколько недорогих вещей Тамаре, очередной шрам в душе и, иногда в теле. Ко времени нашего повествования, ее отца с работы сократили, а на зарплату двух операторов хорошо замесить житейское тесто оказалось невозможно. И тут подвернулась эта "Вега — Космет". Подзаняв денег и внеся залог, Тамара занялась привычной работой — месить, только теперь косметическое сырье.