— Чьи ценности, Гришаков? — спросил я. — Определенные соображения по этому поводу у меня есть. Кроме всего прочего, здесь, наверное, пахнет контрабандой. Еще одна серьезная статья! Показать?
Жора, напряженно думая, покачал головой.
Я переложил на столе бумаги.
— Сегодня утром, по дороге на работу, видел вашего приятеля Золотова. Он толкался возле юридической консультации.
Гришаков насторожился.
— Теперь я понимаю, что ему там понадобилось. И не сомневаюсь, как он ответит на вопросы, связанные с вашим задержанием у ворот его дачи.
Было заметно, что у Гришакова по этому поводу тоже не было сомнений.
— Так что если не хотите говорить, я отправлю вас в камеру, сидите, думайте. Надумаете — проситесь на допрос. А мы попробуем пока сами разобраться что к чему.
Я стал заполнять протокол задержания.
— Да, Валерку не переговоришь, — процедил Гришаков. — Особенно если он первый начнет. Всегда старается другого подставить... Но монетки и валюта его.
— Откуда?
— Не знаю. Он деловой, вертелся везде, с фарцой знался. Хотел крупное дело провернуть, чтобы на всю жизнь хватило. Монетки он долго собирал. На даче тайничок был. А после того, что получилось, засуетился — теперь, говорит, там милиция пасется да родители собираются дачу продавать... Предложил мне, чтобы я вынес. Ну я один раз чуть не напоролся, все, говорю, хватит! А он — я, мол, все разузнал, никакого риска, а две сотни получишь! На мели я сейчас, в долгах кругом...
Стараясь вызвать сочувствие, Гришаков горестно вздохнул.
— Он любит «негров», мальчиков на побегушках.
— А Петренко ему зачем понадобился?
— Морячок-то? Ясно зачем! Вы правильно угадали: Валерка собирался металл за кордон переправлять. А оттуда — валюту, вещи... Готовился: все дружбу водил с иностранцами, что в мединституте учатся. Какие-то каналы уже нащупал. Перевозчик был нужен, он про Федю и вспомнил. Приручал, приручал, а тот — бац и на нож напоролся...
— Как это получилось?
Жора изобразил на лице многозначительность.
— Золото рассказал, что морячок приставал к Машке и чересчур разошелся, а та его... — Он сделал многозначительный жест. — Только не похоже это ни на него, ни на нее. В общем — темная история.
И тут я утвердился в ускользающей вчера мысли, в мозгу как бы раздался щелчок, и события, происшедшие на баркентине «Кейф», сразу предстали в ином свете.
Таганцев поехал задерживать Золотова на работу, а я, оформив постановление о производстве обыска, отправился к нему домой. По дороге заехал в бюро судебно-медицинской экспертизы и десять минут поговорил с Кобульяном.