— Вот тебе и менквы! — услышал вогул. — Алпа, глянь!
Нырнув в заросли, тот увидел целую батарею луков, укрепленных на стволах самых крупных сосен. Иван, стоявший рядом, поманил его пальцем и показал на волосяную лесу, пропущенную между всеми тетивами. Проследив, куда она тянется, молодые люди снова оказались на тропе. Свитая кольцами, леса лежала в траве, опутывала копыта издохшей лошади...
— Нельзя дальше, — поежившись, прошептал Алпа.
Но Иван будто не слышал его. Задумчиво перебирая волосяную путанку, он какое-то время сидел на корточках. Потом сказал, будто обращаясь к кому-то в глубине чащи:
— Ну нет, брат. Ты вороват, да я узловат. — И кивнул Алпе: — Бери топор.
Вогул недоуменно отвязал притороченный к седлу инструмент и, опасливо озираясь, пошел за Иваном в чащу. Остановившись возле сухой сосны, тот обошел ее и коротко сказал:
— Вали!
Когда ствол рухнул наземь, он лег рядом с ним так, чтобы ноги доставали края комля. Приложил ладонь к бревну на уровне своего затылка и снова распорядился:
— Вот здесь отрубишь.
Евдя и его чернявый спутник остановились у глинистого яра.
— Он! — Вогул указал на четкие отпечатки лошадиных копыт, тянущиеся вверх по откосу. — Надо быть, вчера прошел.
И проворно взобрался к опушке бора, от которой начиналась тропа. Не оглядываясь, ходко зашагал в ту сторону, куда вели катпосы.
Бородатый едва поспевал за ним. То и дело поправляя на плече ружье, он поглядывал на затянутые смолой меты, настороженно постреливал глазами по сторонам.
Глухой вскрик Евди, только что скрывшегося в молодой сосновой поросли, заставил, его вздрогнуть всем телом. В следующее мгновение он бросился в сторону от тропы и затаился за стволом с ружьем наперевес.
Из зарослей показалась спина вогула — тот, не разбирая дороги, пятился назад. Наткнулся на дерево и стал медленно сползать на землю. Бородатый в смятении смотрел, как Евдя пытается выдернуть из груди тонкий прут с красным оперением. И вдруг, пригнувшись, бросился в сторону от тропы. Добежав до мохового болотца, он в изнеможении повалился на мягкую кочку и долго лежал, слушая стук собственного сердца, который, казалось ему, наполнил всю тайгу. Потом сел, затравленно огляделся. Во всех направлениях тянулся дремучий бор. И только за спиной у беглеца расстилалось бледно-зеленое поле, утыканное чахлой хвойной растительностью.
Бородача точно подбросило. Лихорадочно шаря глазами по стволам сосен, он пошел прочь от болота, все убыстряя шаг. Но куда ни обращался его взгляд, виделись только могучие деревья, поросшие седым мхом. Он метался по тайге, все сильнее запутываясь в этом молчаливом лабиринте.