«Наверное, не Икорка, — засомневался охотник. — Тот бы не стал ночевать там, когда до моей избушки рукой подать».
Вернувшись в избушку, Долган решил позавтракать, а потом сходить навестить путника, который остановился в кедровнике на ночь. А собаки выли по-прежнему так жутко, что и ему есть расхотелось. Выпив кружку чаю, привязав к ногам «вороньи лапки». Долган направился прямо в заросли, откуда слышался лай собак. Нечасто ему доводилось за эту зиму встречать людей. Хоть словом переброситься с человеком.
«Зачем он такую дурную собаку держит? Воет, как волчица, — опять подумал охотник. — Жутко даже».
Светало. Глаза уже различали вдали снежные сопки. Охотник спешил, он боялся, что путник скоро позавтракает и уедет и ему не придется поговорить с ним. Забросив за спину карабин, иногда оглядываясь, он шел скорым охотничьим шагом. Кругом было тихо, спокойно и холодно. Только собачий вой, казалось, и нарушал это холодное спокойствие.
«Как по покойнику», — неожиданно подумал Долган, и у него по спине пробежала неприятная дрожь.
Спустившись в долину, охотник остановился, огляделся. Впереди шли сплошные заросли кедровника, откуда и слышался вой. Взяв карабин, он медленно направился в кусты. «Не к добру она воет», — раздвигая рукой ветки кедровника, думал Долган. Снег здесь был рыхлый, глубокий. «Вороньи лапки» утопали, цепляясь за кусты, и он еле-еле пробирался вперед.
Охотник не ошибся: выйдя из зарослей, он увидел собак. Они были в застегнутых ремнях — алыках, которыми зацепились за куст и теперь так запутались, что представляли живой клубок. Долган остановился в трех шагах, думал, как подойти и освободить их. Бедные животные притихли, уставились настороженными глазами на охотника. Бока их опали, и было видно, что собаки давно не кормлены.
— Кто же ваш хозяин? — Долган припоминал все знакомые упряжки в округе. — Бедненькие, куда же вы дели своего хозяина? А может, вы убежали от него? — Он говорил ласково, наблюдая за собаками. Огромный пес дружелюбно заколотил хвостом по снегу.
«Не могли они убежать от хозяина. Тем более в застегнутых алыках. А где же нарта? Не знаю, чьи вы. — Охотник обошел вокруг, боясь подойти ближе. — Мало ли что на уме у голодных чужих псов? Чего доброго, и канайты снять могут».
Однако собаки были спокойны, они поворачивали к нему морды, дружелюбно виляли хвостами — ждали помощи.
— Ух вы, мои собачки, ух вы, мои бедненькие... Что же с вами случилось? — Приговаривая, Долган, приблизился к огромному крайнему псу. Этот кобель был самый сильный и, как показалось охотнику, добрый. — Ну, иди ко мне, иди.