Долган собрался уходить, но Опарин его задержал.
— Куда бежишь? Раз приехал — сиди, чай будем пить. Я ведь могу обидеться. А медведя бояться — в тундру не ходить. Ерунда все это, пусть только мне встретится! Собачки мои впроголодь сидят, встреча с ним только кстати, — говорил Опарин, суетясь у печки. Егор заметил, что Долган явно был чем-то встревожен. Странно было и то, что охотник приехал на нарте, а у него, это знал Опарин, собак не было. Он думал еще поговорить с коряком о соболях, уломать охотника продать ему несколько шкурок. Во всяком случае, такого нужного гостя, не угостив, упускать не следует. За палаткой в снегу стояла еще бутылка спирта, а Опарин на спирт особенно рассчитывал.
— Я спешу, а ты спать любишь, — сказал Долган, поднимаясь.
— Сиди и не дергайся. — Опарин посадил гостя на ящик.
— Ладно, уговорил. Пусть собачки отдохнут, — согласился Долган.
— А ты, я вижу, собачками обзавелся, — сказал Опарин. — Я не знаю, как от своих избавиться, а ты...
— Не мои собачки. В райцентр еду, кое-что надо купить. Сахару, чаю, макаронов. Дай, думаю, заеду к Икорке, может, ему что купить надо, — говорил Долган, глядя на Опарина.
— Мне пока ничего не надо. А вот и чай закипел, — сказал Опарин и, будто о чем-то вспомнив, выскочил из палатки. Внес белую от снега бутылку спирта. — Для сугреву.
— Нет, нет, не могу, — запротестовал Долган. — Мне ехать надо.
— В дороге теплее будет.
«Про деньги говорить не буду, — подумал коряк, — а выпить немножко можно. Правду говорит Икорка, когда мал-мал выпьешь, — совсем тепло ехать».
Тем временем Опарин достал большой кусок оленины, разрезал ее на кусочки, приготовил воду и разлил спирт в кружки.
— За удачную охоту! — Опарин первым выпил и, даже не поморщившись, стал жевать мясо. — Пей, чего ждешь?
После второй порции спирта Долган почувствовал, как по всему его телу разливается приятное тепло. Он повеселел.
— Ты, Икорка, самый лучший мой друг, тумгутум, — вдруг сказал он. — Не хотел тебе вначале говорить, но у меня теперь нет от тебя секретов. Знаешь, беда в тундре случилась. Большая беда...
— Какая беда?
— Твой медведь Самсонова убил. Это я на его собачках приехал.
— Мой... медведь... Самсонова? А как Самсонов в тундре очутился?
— Деньги вез, выручку. В пургу ночевал в снегу. Шатун и нашел его.
— Не может этого быть. У него же собаки.
— Собаки привязаны были. Ничего от Самсонова не осталось. Только ногу в валенке и нашел...
— Е-ге-е-е... плохо. Какое горе Самсонихе. А деньги нашел? Много?
— Целый мешок...
— Повезло тебе. Значит, гулять едешь?
— Да ты что, Икорка? Я сразу тоже так подумал. Сколько денег! Куда их девать. Но потом...