– Вы это забыли, – сказал Локхарт и свалил Миркина на капот первой машины. Стоявшие вокруг видели, что губы Локхарта шевелятся, однако произносимых им слов не слышали. Если бы они могли их расслышать, то, несомненно, согласились бы, что бывший старший испектор налогового управления теперь был действительно «это» – вещью, а не человеком. Он что-то бормотал, быстро, неразборчиво и беззвучно; отовсюду, откуда только можно, у него шла пена. Было совершенно очевидно, что этот человек сошел с ума и уже никогда не вернется в нормальное состояние. Акцизные чиновники уложили его в багажник одной из машин – усадить его на сиденье не давали продолжавшие дергаться ноги – и отбыли. Вокруг царили ночь и полная тишина.
Локхарт возвращался назад во Флоуз-Холл, и его переполняло счастье. Задуманный им эксперимент с искусственной войной, построенной исключительно на звуковых эффектах, сработал блестяще. Настолько блестяще, что когда он подошел поближе к дому, то увидел, что почти все окна в нем были выбиты. Завтра придется вставлять их, а пока можно отпраздновать удачу. Он зашел в башню и разжег огонь в большом открытом очаге банкетного зала. Когда пламя разгорелось, он распорядился, чтобы Додд принес виски, а сам пошел в дом приглашать Джессику, Балстрода и доктора Мэгрю. Двум последним было не так просто объяснить, чего он от них хочет. Но заснуть в эту ночь они все равно уже не смогли бы, а потому оделись и последовали за Локхартом в зал башни. Додд с виски и волынкой был уже там. Стоя маленькой группой под боевыми знаменами и мечами, они подняли стаканы.
– За что будем пить в этот раз? – спросила Джессика. Тост предложил мистер Додд.
– За самого Дьявола, – сказал он.
– За Дьявола? – удивилась Джессика. – Почему за Дьявола?
– А потому, дорогуша, – ответил мистер Додд. – Сразу видно, что вы не читали старину Робби Бернса. Знаете его поэму «И пусть акцизник убирается к Дьяволу»?
– В таком случае, за Дьявола, – поддержал Локхарт, и все выпили.
Потом Додд играл на своей волынке и пел, а остальные танцевали при свете пламени очага. Потом они снова выпили и опять танцевали, и опять, и опять – пока не почувствовали, что больше не могут. Тогда все расселись за длинным столом, а Джессика сделала им яичницу с ветчиной. Когда все кончили есть, Локхарт встал и сказал Додду, чтобы тот привез старика.
– Мы его обидим, если не пригласим по такому случаю. в нашу компанию,
– заявил Локхарт. Балстрод и Мэгрю, слишком много выпившие, чтобы ввязываться в спор, согласно кивнули. – Если бы он мог видеть, как удирали эти негодники, он бы порадовался, – продолжал Локхарт. – Такой юмор был вполне в его вкусе.