Нет, надо ехать. Идти. Бежать. Искать. Кланяться в ноги. Просить. Умолять. Ждать – нельзя, промедление – смерти подобно. Звонка из Москвы нет всё равно. А среди уличных женщин – тут, в Куньмине! – может быть... святая. Ждать нельзя, ни в коем случае, тут сидеть. Надо искать! Встречу – буду её слугой. Как Тилопа великий – навеки. Мыть ноги, на спине носить. Обегу, как на Кавказе говорят, три раза гору Сумеру. А она научит меня призрачным клятвам. И – медитировать. Входить сознанием – в инстинкт. Смеётесь? Тот самый Тилопа, когда в один город входил, усталый и голодный, шёл и думал: "Вот я полностью разбил различающее сознание... полностью разбил различающее сознание...", а один оборванный уличный мальчишка у крепостных ворот, словно прочитав его мысли, внезапно подошёл к нему и говорит: "А вот съешь этот нож!! А?!" И нож ему протянул свой, перочинный. Тот взял, и со словами "Вайдурья!!" – ни секунды не колеблясь! – откусил и проглотил это острое, как бритва, лезвие. Которое, подобно топлёному маслу, моментально вошло через гортань – в нутро, не оставив следа. Люди тогда подумали – в город пришёл дьявол. У дьявола и бога первооснова ведь одна.
Дочитав, я оделся, как всегда стоя – так учили когда-то в войсках, – надел тапочки, прямо на босу ногу, без носка – если что – босой ногой чувствовать противника, – прищурился, одновременно, как всегда храбро и цинично – мания величия, смешанная с комплексом неполноценности, – накинул и тщательно застегнул подаренный мне когда-то отцом старый красный кафтан, задом наперёд нахлобучил бейсболку с надписью "NY" и, как мяч тай-цзи, кубарем слетел с шестого этажа на улицу, не используя выполненный в старомодном колониальном французском стиле, а потом вовремя национализированный компартией, большой гостиничный лифт. Этот лифт, пожалуй, был единственным, что напоминало о былом и великом состоянии этого теперь уже полностью убитого караван-сарая, в котором жила только беспечная иностранная молодёжь, да такие путешественники, как ваш покорный слуга. "Годы проходят, и, как говорится, – сик транзит глория мунди..." Кто это? Левитанский?
Я выкатился из гостиницы, рывком толкнув дверь. Бриться не стал, у настоящего воина должна быть бородка. Жёсткий цигун. Хотя основная задача цигуна – исследовать свой организм. Ибо меньше всего мы знаем – самих себя.
Бежал я вверх по залитой ласковым солнцем отвесно уходящей вверх улице оторывисто и легко, как стайер, на бегу ловя на себе одобрительные взгляды редких прохожих и, заодно, ещё раз проверив по московской привычке находящиеся в карманах деньги и ключи. В Куньмине есть Улица красных лотосов, красных фонарей, это я знал. Как-то там чуть насмерть не забили палками – как собаку – какого-то огромного американца, сам виноват, за то, что хотел, не заплатив, исчезнуть. И это понятно: чуди-чуди, да не теряй головы, иностранный люд.