— На вот, Сашенька просила передать, — она вытащила из кармана своей куртки свернутый листок бумаги и, развернув, показала мне. Последняя слезинка скатилась по моему лицу. Саша нарисовала себя, меня и Серхио и подписала надо мной «мама». Иден вложила листок мне в руку и, немного отойдя, со всей силы топнула на лед и отскочила на берег. Лед треснул. Я услышала, как зловещий хруст ломающегося льда с бешеной скоростью приближается ко мне. Ветер донес смех моей удаляющейся убийцы. Хруст уже рядом. Я проваливаюсь в ледяную воду. Ну вот и все, иду ко дну, как Титаник. Спасайтесь женщины и дети. Остается моя маленькая девочка, которая уже никогда не назовет меня мамой…Остается мужчина, который любит меня, и которого, кажется, я смогла полюбить слишком поздно…Свет все дальше и дальше, я опускаюсь во тьму. Я была среди жителей ночи, хотела жить среди них, и вот умираю в кромешной тьме. Что ж, сбылась мечта идиотки…
— Тащи! Тащи!
— Да что ж это за хреновина…?!
— Тащи сильней!
— Помоги что ль! Тяжелая, стерва…
— Давай на раз-два.
— Давай.
— И раз!…И два!
— Еще давай! Ээх!
— Слышь, а это чего такое?
— …Мать моя женщина…
— Ментов вызывай!…Едрёна Матрена? Кто ж тебя так?
…….
— Щас приедут! Чего там?
— Да ты глянь…
— Что ж за зверь ее так мог…?
— А пес его знает?…
…….
— Ага менты едут.
— Ёё…Ни хрена себе…Тут выловили?
— Ага, вот только что…
— Я такой х**ни еще не видел…
— Я тоже.
— Тфу…я тут рыбу ловить не буду.
— Валим на хрен отседова…
— Время смерти приблизительно 22 часа. Смерть наступила вследствие потери крови из-за рваной раны на шее. Предположительно после этого, тело жертвы было сброшено в прорубь, и пробыло там порядка 20 часов.
— Олег, пошли вискарь пить!
— Погоди, вскрытие сделаю…
— Это долго. Харе. День Рождения не каждый день! Потом ты свою утопленницу разрежешь.
— Ладно, черт с тобой. Иду.
— Ух как напряжение скачет…
— Да это гроза все.
— Давно такого не было. Я сегодня домой на такси.
— Если в такую погоду такси найдешь.
— Ёё. опять, выключи, аппаратура вся сгорит.
— Не сгорит, если только утопленница оживет, как Франкенштейн…
— Пошли, пошли, от моего вискаря у тебя кто хошь оживет!
Разряд. Черт… все горит… Ай, как ярко…Господи, что случилось? Слабыми, дрожащими руками отталкиваюсь от скользкой металлической поверхности и поднимаюсь. Закрываюсь рукой от слепящего белого света. На чем я сижу? Где я вообще? Я на столе?? Операционный стол?? Снова лаборатория?! Нет! Только не это! Спрыгиваю со стола босыми ногами на ледяной бетонный пол. Неприятно, но не больно. С груди срывается и падает к ногам какая-то серая простынь. Я что, голая? Что они со мной сделали?! Так, так, так…ноги, руки, швов вроде нет, значит, меня не резали…Может не успели? Где они? Надеюсь, я не рожу какого-нибудь монстра…Лучше сразу мордой об косяк! Так, что бы со мной не сделали, я сдохну, но живой не дамся…Простыня… Надо хоть ее надеть. Закутываюсь в простыню. А это что на руке? Черт, что-то вкололи, гады! Тихо. Делаем ноги отсюда. Ну и комнатушка…А это что? Подхожу к столу в темном углу комнаты. Кто под этой простыней? У него бирка на ноге? Номер. У меня тоже… Я что, труп??? Да нет. Я, конечно, шизонутая, но не до такой же степени! Значит…меня хотели разрезать?? Препарировать как лягушку?! Твою бабушку… валим отсюда и немедленно!