Вполне современный spin-off, благодаря которому безпроволочные телеграфы Маркони становятся стандартом для флотов большинство стран, а словечко «маркони» как синоним судового радиста проникает даже на отечественные «купцы». И почетом Маркони не обделен — Нобелевская премия по физике 1909 года, в 1914 Британия награждает его Большим Рыцарским Крестом ордена Королевы Виктории, а Италия производит в сенаторы. В 1924 Маркони становится потомственным маркизом, ну а в фашистскую партию он вступил еще в 1923. «Свадебным генералом» на бракосочетании Гульельмо был ни кто иной, как сам Бенито Муссолини. В 1930 Маркони становится президентом Королевской Итальянской Академии и членом Большого Совета Фашистов.
Похороны Маркони в 1937 году также превратились в большое шоу, а мавзолей ему строили осенью 1941, когда Экспедиционный итальянский корпус в России шел по нашей земле. Адептам политкорректности, кстати, советуем взглянуть на мемориал фашиста Маркони в Вашингтоне, Округ Колумбия. Память о Герце нацисты тогда же пытались искоренить, несмотря не его лютеранское исповедание, еврейские предки перевешивали. Впрочем, изобретателем радио Маркони в рейхе не признали, благо что с 1943 года расстреливали в Цитадели Львова своих недавних союзников.
Попробуем же извлечь мораль из этих двух судеб. Прежде всего, отметим, что конструкторские работы могли быть выполнены и в России, и в Италии. Технологии у Маркони были лучше — в его распоряжении был более стабильный вакуумный когерер. Но, главное, он имел (семейные) связи с тогдашним центром Мир-Экономики (Лондон, которому в ходе мировых войн предстоит уступить первенство Нью-Йорку), и (семейные же, добытые перегонкой ячменной браги) деньги, которые мог истратить на патентование и на формирование венчурного капитала. Добавим к этому унаследованный от мамы fluent English.
У Александра Степановича денег не было, да и будь они — Британия отнеслась бы к сопернику по Большой игре куда подозрительней. Действительно, в патентных войнах рубежа веков Попова поддержала лишь французская фирма Ducretet, производившая приемники для российского флота.
С почетом у Попова все в порядке — его почтило и ЮНЕСКО, и совет директоров Института электрорадиоинженеров (IEEE); его имя — на карте обратной стороны Луны. Деньги же там, где он уже больше века, не нужны. Но вот возможна ли в сегодняшней России (положение которой относительно глобальных центров экономики больше напоминает Россию вековой давности, чем СССР) глобальная коммерциализация инноваций, или же они разделят участь работ А.С.Попова, оставшись бескорыстным даром человечеству, или, хуже того, работой на «дядю»? Ответ на этот вопрос даст лишь время, и весьма вероятно, что качество изобретений и открытий значение иметь будет не в самой большой степени.