— Жизнь на Земле — не конец, а этап. Испытание души и тела. Тот, кто преодолеет в себе тягу к греху и удовольствию — устоит, и душа его воссоединится с Творцом! — заметил я.
Люция расхохоталась.
— Ты хочешь свидания с Творцом!? — зло спросила она, — оглянись, посмотри вокруг, и ты Его увидишь! Свет везде, лучи его проникают повсюду, и нет в этом мире абсолютной тьмы, ибо мы, по природе своей, осознаем тьму лишь тогда, когда видим свет. Так для чего все лишения? К чему эти жалкие рамки!? Если ты так чтишь Творца, так уподобься Ему! Не молись, а займись делом! Построй дом, разбей огород, заведи семью, то есть — будь счастлив, а не подохни в грязной лачуге, не оставив после себя ничего, кроме истлевших останков. Светлый Владыка даровал тебе свободу! Ты же объявил себя и других рабами Божьими, настояв на нелепом поклонении и противоестественной морали! Разве можно так обращаться с Великим Даром? На что ты тратишь свою свободу?
Я замер с открытым ртом. В этот момент тексты из пыльных томов как-то сами собой покинули мой разум. Я не знал, что ответить, какой Святой цитатой устыдить и наставить на путь истинный. И не было смысла кричать: «Ведьма! Ведьма! Исчадие Тьмы! Сжечь её!», нет здесь крестьян с факелами и вилами, которые прибегут, разведут костер и положат конец нелепому теософскому спору. Здесь мы сошлись один на один! Борьба сея шла не за души мирной паствы.
— Ну, так что? — спросила Люция, — разве не самое время вернуться во дворец? Тебе, кстати, шли золотые доспехи!
Я задумался….
— А разве там мы займемся Богоугодным делом? Ты говоришь о творении, а сама предлагаешь пустое развлечение.
— Мы получим удовольствие! Это естественнее пустого самобичевания и ненужных молитв, коих никто, кроме тебя, и не слушает! Создатель даровал нам право радоваться удовольствиям!
Я отрицательно покачал головой.
— Создатель даровал нам разум, дабы мы могли не только испытывать радость, но и смотреть на себя со стороны! В поисках удовольствия, в виде чревоугодия и неги, мы уподобляемся животным, не стоит ли попытаться возвыситься над всем этим?
— А для чего?
— Чтобы спастись!
— От кого?
— Хаоса! — произнес я.
Люция хотела было ехидно возразить, но губки её вдруг застыли. В изящных глазках промелькнуло выражение легкого испуга.
— Хаоса?! — тихо-тихо, как будто боясь самого этого слова, переспросила она.
Я кивнул.
— Причем здесь он? — спросила принцесса.
— Не причем здесь он, а причем здесь мы! Не мы ли должны противостоять Хаосу, а не потакать ему своими грехами, как это делают многие?
— А причем здесь это?! — вскричала Люция, — какое отношение Хаос имеет к нашей жизни?