Мама, мама! Сережа к нам пришел!
Мы зашли в типично математическую квартиру. Все было чистенько, ровненько, красивенько до омерзения. Ровненькие книжные полочки с полными изданиями вождей. Наверное, на всякий случай. Кровати, заправленные так, что, садясь на них, можно было порезаться об угол одеяла. Мерзкая показательная скромность. Сразу создавалось впечатление, что профессорская семья все запихивает в здоровенный чулок.
"Да не могут так скромно жить папа-профессор, мама-доцент и дочка-вундеркинд!" — мелькнуло у меня в голове.
Ну-с, молодой человек, — сказал папа, — присаживайтесь… Я сел в продавленное хилое кресло, стоявшее возле скромного потертого стола.
Знаем вас, да и слышали много от доченьки. Помним вашу речь. Ну, что вы еще расскажете?
Правду! — гордо ответил я. — И ничего, кроме правды!
Как вы живете и где? Допрос начался.
Живу в центре города в однокомнатной квартире с женой. Юный математик заерзала на стуле.
Как с женой? — поперхнулся папа. Его умные глаза вылезли из орбит и, казалось, сейчас собьют очки с носа.
Так вы ж хотите жениться на нашей дочке! — встряла мама.
Вы же любите ее! — еще больше удивился папа.
А как можно спать с женщиной, не любя? — в свою очередь удивился я. — Прямо разврат какой-то!
Так вы уже и спали! — завопила мама.
А что — нельзя? — снова удивился я.
Что ж ты, гад, делаешь?! — С папы интеллигентность спала в миг.
Делаю то, что должен делать каждый здоровый мужчина.
Так вы женитесь на нашей дочери? — снова встряла мама.
Вот с женой разведусь и сразу женюсь, — ответил я.
А потом? — тяжело задышал, как астматик, папа.
Если жена, оставив квартиру, уйдет к маме, будем жить в центре.
Ну, а математика? — прохрипел папа.
А на фиг мне ваша математика! — пожал я плечами. — Я ж не на математике женюсь.
Деточка! — заорала мама. — Ты же лучший математик университета! Деточка, ты же лучший философ! Боже мой, у тебя же будущее! — Мамин голос начал уверенно переходить на тембр милицейского свистка. — Детка, ты хоть знаешь, чем он занимается? Кто он? — свистела мама.
Кем ты работаешь? — взвыл отдышавшийся папа, схватив меня за воротник.
Я еще пока не работаю…
А что же вы будете есть?
Кашу, — честно признался я.
Какую кашу? — ужаснулась мама.
— Любую, лишь бы не вермишель!
Но почему же? — ахнула мама.
Потому что государство добавляет туда тухлые яйца, — признался я.
Какие яйца? — Папа схватился за сердце.
Куриные.
Так он же сумасшедший! — вдруг осенило маму. Математик, схватившись за голову, горько рыдала на стуле.
Не плачь, не плачь, деточка! — продолжала мама. — Мы тебе сделаем чудесный аборт. И все будет просто великолепно.