Мне ли судить? Не знаю. Но было жутко. Я почти сошел сума. Сидя на нарах, положив голову на колени, думал, думал и думал: "Вот как заплатили мне люди! Неужели именно так платят тем, кто спасает от болезней и продлевает жизнь?"
И снова пришло время удивляться. Оказывается, человек способен на такое, что не приснится и в страшном сне. Не понимаю, как выживали другие. У них было меньше сил, они не знали того, что знал я. В камере, где большое количество людей, одна из главных проблем — нехватка еды. Да и еду давали такую, что не всегда можно было есть. Но находились умельцы, которые из ржавой селедки, покрытой белой солью, ухитрялись делать котлеты. Ее несколько дней вымачивали и жарили в мисках на одеялах. Но в данный момент я говорю не о кулинарных возможностях загнанного в каменный мешок человека.
Мне повезло. Так, наверное, не везло самому дотошному из исследователей. Я не собираюсь писать о тюрьме и о зоне. Не собираюсь хвастать знанием «фени», и вообще, хочу как можно быстрее проскользить по этим воспоминаниям. Но не писать вообще было бы нечестно. Однажды пьяный начальник режимной части решил пройти по коридорам родной тюрьмы. Как потом выяснилось, это бывает раз в пять лет. И тут повезло! В камере жарили котлеты. Дверь отворилась, и заскочило десять здоровенных мужиков, узколобых и пузатых. В тот момент я сидел на нарах возле двери и был страшно удивлен, увидев, что у каждого в руке по здоровенной деревянной киянке. За ними чинно вошел маленький пузатый мужичок с майорскими звездами на погонах. Я присмотрелся к киянкам и, не выдержав, захохотал. На них было четко написано печатными буквами на одной стороне — «Димедрол», на другой — «Анальгин», и так далее. Поперхнувшись, я заткнулся, вспомнив, где нахожусь.
Цьому, цьому и цьому, — ткнув пальцем, скачал майор — Пьять! А цьому, веселому, — он ткнул в меня, — вышка!
После чего радостно по-идиотски захохотал, захлопал руками по жирным ляжкам, зачем-то прокукарекал два раза (весело, наверное, ему было) и жирным козликом поскакал из камеры. Дверь громко захлопнулась за широкими спинами его охраны.
Два дня было спокойно. Я даже начал забывать о том, что произошло. На третий день кормушка открылась. Нас четверых перечисли и вызвали на выход без вещей. В голове сразу крутнулось "Вышка! Да не расстреливать же они будут!" — подумал я. Мы вчетвером вышли в коридор. На каждого из нас по два здоровенных жлоба. Всех развели в разные стороны.
Я шел по длинному коридору со своими охранниками неизвестно куда. Разговаривать и не пытался. Знал — бесполезно.