И тут я понял, отчего хохотал майор. Похохотав немного в одиночку, я пошел к майору. Там у него мы похохотали вдвоем. Нахохотавшись вволю, майор сказал, что, если я в ближайшие три месяца не устроюсь на работу, меня посадят за тунеядство. Потом майор уже хохотал один. Мне было не до смеха. Потом я ему сказал: "Ну, вы же начальник паспортного стола…" На что он мне ответил: "Ну и что?" Оказывается, есть безвыходные положения.
В тридцать восьмой комнате я поинтересовался, сколько же мне дадут. Мне сказали, что я могу отделаться штрафом. Тогда я поинтересовался, где же взять деньги. "Деньги? — спросила грозного вида женщина в лейтенантской форме. — Деньги у нас зарабатывают честным путем". С чем я согласился, сказав ей, что готов хоть сейчас, но не дают. "Неправда, тунеядец!" — Она грохнула кулаком по столу, гневно сверкнув на меня глазами. Я пожал плечами и побрел домой.
Впрочем, справки я уже собрал почти все. Была даже такая, что я не болен сифилисом. И о том, что у меня нет собаки, чтобы я потом не подал прошение на расширение жилплощади.
Я пришел к маме и долго рассказывал ей и Серафимычу о неразрешимых проблемах. Я был готов уже прощаться, но тут великий маг и чародей — а он им оказался! — Серафимыч упорхнул к соседям звонить по телефону.
На следующее утро хохочущий майор выдал мне паспорт с пропиской.
— Держи, комсомолец! — хохоча, сказал он.
После этих слов я понял, что у Серафимыча какая-то тайная связь с комсомольцами. Может быть, даже с комсомольскими вожаками. В общем, я опять лишний раз ощутил свою несостоятельность.
— Так вот, — сказал карлик свирепого вида, дико вращая глазами… Я — маленького роста, страдаю от этого, чуть-чуть. Себя считаю лилипутом, но уж если кто ниже меня, то это должен быть карлик. Мой же начальник был грозным карликом.
Ты, — сказал он мне, — прошел у нас уже месячные курсы и технику безопасности. И я… Понимаешь? Я, — свирепо рявкнул он, — доверяю тебе компрессор! Слышишь? Компрессор!
Мой начальник завел меня в средних размеров здание, в котором была одна огромная комната. В центре стояло чудовище. Металлическое, с блестящими трубками, похожее на паука, все промасленное. Это и был компрессор.
Ну, ровно в восемь. — Мой патрон ткнул пальцем в висящие на стене часы, зловеще хмыкнул и ушел. И я остался наедине с чудовищем, о существовании которого узнал только месяц назад. Ровно в восемь я должен был нажать черную кнопку, и оно должно было ожить.
Чудовище своей огромной глоткой всасывало воздух со двора, каким-то чудом сдавливало его внутри своего брюха и тонкой струей посылало в трубу, которая то под землей, то сверху пробегала из цеха в цех. От нее шли крепкие шланги, и там уже люди для разных целей выпускали тугую струю воздуха.