Он выглядел изумленно расстроенным, и я ничем не в силах ему помочь просто сказала, чтобы он вызвал меня, когда закончит ужин, и я уберу посуду. Он кивнул и, кажется, с сожалением отпустил меня.
Это было месяц назад. За это время и на фронте случились неприятные для шрамов изменения, да и партизаны словно и не собирались на зиму успокаиваться. Больше того, если на фронте подтвердилось, что северяне теперь воюют на стороне глядящих, и воюют очень хорошо, тесня шрамов, где только можно, то партизаны вообще обнаглели и, захватив несколько населенных пунктов, буквально не скромничая, жили в них и удерживали. Даже показательное уничтожение одного села резонансным обстрелом, ничего не дало кроме стихийного возмущения жителей по всей волости. Ведь партизан-то в селе было от силы сорок-пятьдесят человек, а село было не маленькое. Обжитое. Не менее тысячи мирных поселян распалось в пыль по воле разъяренного дерзостью Василия командования. А партизаны, видя такое, оставили некоторые села, чтобы не подвергать их опасности и теперь имели там не скрываемую никем поддержку от местных. В общем, то чего боялся когда-то Морозов, медленно и верно набирало мощь. Василий делал все возможное, чтобы удержать поддержку простых людей. А шрамы казалось, задались целью, просто со всеми перессорится. Они еще вели себя не как хозяева в завоеванной стране, но уже и лоск и блеск мнимых освободителей с них начинал сходить. В соседней районе, в связи с активностью партизан шрамы сделали то чего от них никто не ожидал. По стопам глядящих они ввели комендантский час. Народ взвыл. Осталось только трудовые лагеря ввести, где будут работать нарушители режима и все. Готово. Новые глядящие. Но если старые, так или иначе, не вмешивались в жизнь людей соблюдающих правила и указания, то шрамы даже тут начали наступать на грабли. Они вместо рекрутерского набора решили загребать в свои ряды всех без разбору мужчин от семнадцати и до сорока пяти лет. И побежали первые недовольные, куда глаза глядят. Оставалось совсем немного, чтобы бы убегая от шрамов люди, начали присоединяться к партизанам.
Так уж получалось что, познакомившись с несколькими молодыми офицерами штаба Сомова, я, не участвуя в событиях, за вечерние посиделки узнавала обо всей жизни в стране, словно сама в ней активно участвовала. И мне все было интересно. Не только война. А ребятам нравилось мне рассказывать. Иногда мне начинало казаться, что все свое свободное время они проводят в столовой ожидая, когда я освобожусь от массы своих дел, которые я добровольно взвалила на себя. И как же они были рады мне. Они словно светиться начинали с моим появлением.