Но знаете, что случилось дальше? Ровно три дня спустя я обнаружил на мостках молодую пару. Они пришли посмотреть на то место, где произошло чудо! А потом еще — и еще! Каждый день! Сначала меня это злило — и других тоже. Ассоль уплыла — а мы остались на берегу и вынуждены отваживать городских дураков, которые мешали нам жить. Они нанимали наши лодки — и мы попервоначалу заламывали с досады втридорога, — но потом я сообразил, что на этом можно подзаработать, и убедил наших, что гонять парочки не стоит.
Потом мне в голову пришло еще кое-что. Подростки у нас обычно помогали родителям — но на всех дела не хватало, особенно не в сезон, и я усадил их клеить кораблики с алыми парусами. Я усадил их за работу Лонгрена в его же доме, благо он стоял пустой, купил им дерева, клея и тряпок — к слову сказать, тряпки я купил того же цвета и у того же торговца. Поначалу они строгали нехитрые поделки и продавали их у трактира. Их охотно раскупали на память. Однажды я заметил, что к нам стали приезжать не только бедняки, но и девушки, прилично одетые, со своими поклонниками, иногда даже на авто. И их мало интересовали эти кораблики. Им нужно было что-то получше. Тогда-то я и разыскал краснодеревщика. Некоторые наши заказали красные паруса для своих лодок, и лодки с красными парусами нанимали охотнее.
Словом, парочки ехали к нам, словно к Лурдской Божьей Матери, — и я понял, что мечта — вовсе не такая глупость, если обернуть ее в товар. Мы устроили деревенский сход и распределили обязанности. Кстати, на том сходе я настоятельно посоветовал нашим меньше пить, чтобы их вид не оскорблял влюбленных. Любовь — дело тонкое и не терпит, когда рядом рыгают. Я стал закрывать свое заведение ранним вечером, вот так. Кто-то по-прежнему ходил на лов, кто-то катал молодежь под красным парусом, кто-то продавал кораблики и кукол. Мы открыли сувенирную лавку, а мне пришлось научиться разбираться в винах, потому что не каждой парочке годился эль. У людей появились лишние деньги. Все были как в лихорадке — собственно, почти сорок лет, до последней войны, у нас тут была настоящая золотая лихорадка безо всяких там золотых жил. Вернее, нашу жилу звали Ассоль, и мы открыли ее тогда, когда она исчезла.
И что вы думаете? Перед войной только здесь, в деревне, было две больших сувенирных лавки, мой ресторан с поваром из Европы, барк с алыми парусами, который мы сдавали под брачные торжества и вечеринки, и он курсировал по морю под музыку джаз-банда из самого Нью-Орлеана — может, не лучшего джаз-банда из тамошних, но и не худшего. Мы поставляли сувениры в Лисс. Мы значились одной из важнейших достопримечательностей в списках всех турбюро. Сюда даже одно время ходил автобус из города. Я поставил на ноги сына и дал ему солидную сумму на обзаведение своим делом — и он ею хорошо распорядился.