— Эллинора?.. Ты жива?!
Девушка вздрогнула, резко обернулась и подавилась собственным криком: впервые за два года в ней всколыхнулись эмоции. Аллертон стоял напротив неё, разглядывая с удивлением и восхищением. Эллинора вдруг почувствовала себя неловко в полупрозрачном пеньюаре. Судорожно сжав у горла ворот халата, она отступила назад, в серых глазах отразился ужас и отвращение.
— Здравствуй, жена моя, — Аллертон улыбнулся и шагнул вперёд.
— Не подходи! — её голос сорвался на визг.
— Ну, дорогая, неужели ты до сих пор боишься меня? — герцог подходил ближе, по пути небрежно бросив на стул куртку. — Ты ведь уже давно не девочка, Элли.
Аллертон почти вплотную подошёл к ней. Девушка внезапно метнулась в сторону, к двери в спальню, надеясь закрыться там — слишком поздно она вспомнила, что во внутренних дверях её покоев нигде не было замков. Герцог с лёгкостью поймал Эллинору, и, несмотря на слабое сопротивление, прижал к себе.
— Отпусти! Отпусти!! — она всхлипнула, почувствовав панику, подступавшую к горлу.
В памяти всплыл тот страшный день, когда Кристен и тётя Клерал уехали из дворца. Эллинора обедала у себя, и даже представить не могла, что Аллертон, несмотря на твёрдый отказ и опасность мести Кристен, осмелится опоить её и привести в свой дом. Она пыталась сопротивляться — безуспешно; синяки потом не проходили дней пять, не меньше.
Эллинора услышала треск рвущейся материи, под сильными пальцами Аллертона тонкий шёлк расползался, как гнилой.
— Я слышал краем уха рассказы про любовницу лорда Милтона, — наклонившись к её уху, вкрадчивым голосом сказал герцог. — Мне говорили, она такая послушная и тихая…
Аллертон подтащил девушку к кровати, заглушив её крик поцелуем. Эллинора сразу как-то обмякла, в глазах паника и отчаяние уступили место прежней тоске, превратив их в озёра серого бесформенного тумана безразличия. Девушка держалась только за счёт замкнутости, отдав Милтону и его друзьям тело, но не душу. Она позволяла делать с собой всё, что угодно, относясь к этому так, будто всё происходило не с ней. Несмотря ни на что, Эллинора не сломалась. Но внезапное появление Аллертона, человека, которого она больше всех ненавидела и боялась, повторение той ночи, того отчаяния, ужаса и боли пробило брешь в стене безразличия, и девушка окончательно утонула в глухой тоске. За окном сумерки перешли в тёмную беззвёздную ночь — долгую, бесконечно долгую ночь для принцессы Эллиноры…
Утром Аллертон ушёл, не сказав девушке ни слова, только небрежно коснувшись губами бледной щеки Эллиноры. Ещё через полчаса, позавтракав, герцог и Трейз Райтон выехали к границе Нимелии.