Время шло. Маленькие местные рынки раздробившихся княжеств становились слишком тесными для растущего производства. Слабые мелкие князья переставали быть надежной политической силой. Рост духовной культуры, приведший к замечательному феномену «русского Возрождения», поднимал национальное самосознание выше интересов маленьких княжеских, мирков. Великая победа на Куликовом поле, одержанная союзом русских земель во главе с Москвой, не привела к падению ордынского ига, но обозначила важнейший перелом в русско-ордынских отношениях — переход Руси от пассивной обороны к активной борьбе за свое освобождение. Эпоха Дмитрия Донского, правителя и полководца, на котором, по выражению Ключевского, лежит яркий отблеск славы Александра Невского, была переломной и во внутренних отношениях Руси, и в ее самосознании. Впереди был еще целый век раздробленности и ига, но страна уже выходила на новый путь. Постепенно складывалось политическое единство на новой основе —в форме централизованного феодального государства.
Великий князь Василий Васильевич, которого встречали новгородцы утром 20 января 1460 года, ехал в Новгород «мирно, якоже ему возлюбилося, к святей Софии... на поклон, и к честным гробам иже в святых, в святей Софии лежащих». Так, во всяком случае, представлял себе цели его поездки новгородский летописец.
Но так ли было на самом деле? За сто пятнадцать лет, протекших после того, как в Новгороде «седе на своем столе» Семен Иванович Гордый, многое изменилось в отношениях между Новгородом и великокняжеской властью.
Господин Великий Новгород не знал татарских ратей — хищные «царевичи» не грабили его земли. С тезе-пор как в 1259 году Александр Невский сумел предотвратить конфликт Новгорода с ордынскими послами, хан оставил Новгород в покое и не вмешивался в дела великого северного города. Не знала Новгородская земля и княжеских усобиц. Каждый князь, приезжавший на Новгородский стол, в обязательном порядке заключал договор с городской общиной и целовал крест, обязуясь «держати... Новгород по пошлине... Грамот... не лосужати... Мужа... без вины волости не Георгиевский собор Юрьева монастыря лишати... Без посадника... волости не раздавати, ни грамот даяти... Волостки... новгородских своими мужами не держати, но держати мужи новгородьскыми... Закладников... не приимати... ни сел... держати по Новгородьской волости... За Волок... своего мужа не слати, слати новгородца...».
По рукам и ногам, в мелочах и в существенном, опутывала князя новгородская, боярская конституция. Охотиться можно было не ближе чем" за 60 верст от города, «звери гонить»-—только летом на Взваде, на Русу ездить —раз в три зимы, на Ладогу — раз в три лета. Находясь у себя в «Суздальской земле», как новгородцы по старой традиции называли Владимир и другие города междуречья Волги иОки, великий князь терял всякую власть в Новгороде — он не мог здесь ни «рядити», ни «волостии... роздавати».
|