Еще несколько минут я спокойно сидела, пытаясь уснуть. Не вытерпев, я стала ерзать на сиденье, обдумывая, как бы привлечь к себе внимание. Почему-то я пребывала в полной уверенности, что каждый из едущих в вагоне мужчин мог бы оказаться «тем самым», стоило только взять и разговорить его. Ничего лучше не придумав, я начала поправлять прическу, одновременного посматривая на симпатичного мужчину, который стоял вполоборота ко мне и держался за поручень. Я заметила, что он краем глаза тоже на меня поглядывал.
Когда он в очередной раз скосил глаза в мою сторону, я выразительно посмотрела на него. Мы встретились глазами, парень улыбнулся мне и… переменил руку, которой держался за поручень. И тут я отчетливо увидела золотое кольцо на безымянном пальце.
«Увы. Это суженый, но не мой».
Потеряв к объекту всяческий интерес, я отвернулась и постаралась сосредоточиться на себе. Пожалуй, было бы странным ждать общительности от людей, едущих вечером с работы. Размышляя подобным образом и желая поскорее добраться до дома, я вышла из вагона на станции Библиотека им. Ленина и потрусила по переходу на Боровицкую. Очень хотелось спать, есть, но еще больше хотелось жениха.
Пока я добиралась до дома, проклиная слякотную погоду и собственную наивность, я обнаружила, что первоначальная эйфория уже почти схлынула, обнажив откуда ни возьмись взявшиеся недоверие и страх. Мне уже не было так весело и радостно в предвкушении исполнения мечты, но зато показался бредом тот факт, что какой-то абсолютно незнакомый человек в незнакомой местности — фактически первый встречный, — вдруг может оказаться кем-то, кто станет моим мужем. Если уж совсем начистоту, то встретить своего «принца» в метро или в переходе я совершенно не горела желанием. Люди годами встречаются, прежде чем пожениться. А тут — бац. Несколько слов над стаканом воды — и бери, кого Бог послал.
Я нахохлилась и уставилась в сумочку, где по моим предположениям мог находиться мобильный телефон.
«Надо проверить электронную почту».
Пока я копалась, ища столь нужный предмет, и чертыхалась, разрывая завалы из карандашей, туши для ресниц и записных книжек, я налетела на спешащего по переходу дядечку лет эдак 60-ти и чуть не сбила его с ног. В страхе живо представив себе, что этот неопрятного вида гражданин сейчас откроет рот, чтобы выругаться или что-то еще в этом роде, я поспешно принялась извиняться, чтобы успеть заговорить первой:
— Ах, простите, пожалуйста! Извините, ради бога, я не хотела!
Мужик что-то буркнул в ответ, а я, не дожидаясь его прощения, побежала по переходу дальше.