Вадька был бодр, весел и доброжелателен. Он, казалось, совершенно искренне рад нас всех видеть, да наверно так оно и было на самом деле. Все-таки мы не виделись достаточно долго. Но у меня не выходил из головы мой телефонный звонок ему и та тяжесть, с которой он протекал. От этого я нервничал, был не в меру хмур, и мое настроение передавалось Ленке, которая тоже начала нервничать. В конце концов наше совместное нервничанье стало действовать и на остальных и тогда дядя Ваня принялся действовать. Он выгнал нас всех на вечернюю тренировку, а сам остался секретничать, как он сказал, с Вадимом.
Когда мы только начали потихоньку потеть, то есть очень скоро, дядя Ваня неожиданно появился в дверях в сопровождении Вадима. Жестом подозвав нас, он уселся на лавочку возле стены, Вадька сел рядом, мы же тяжело дыша, встали напротив.
Дядя Ваня помял лицо, посмотрел на нас и сказал:
- Случай безнадежный.
Мы молчали. Наверно, подспудно мы ждали именно такого диагноза, но услышать его подтверждение было больно. Вадим сидел с непроницаемым лицом и смотрел куда-то вдаль, предоставив нам самим решать, что делать дальше. Его это не волновало никоим образом.
Мы молчали. Было совершенно неясно, что делать.
- Это как поезд. - Неожиданно заговорил Вадим. - В определенный момент он поехал не по той колее. Был поезд в Нарву, а стал в Минск. И с каждым километром эти колеи расходятся все больше. Мне очень жаль. Винить того стрелочника можно, но глупо, поезд уже ушел. Я очень вас всех люблю, но абстрактно, ностальгически, как старые игрушки, простите за такое сравнение, как нечто такое, что дорого как память, хранится, но очень редко достается. Поймите меня правильно, я никого не хочу обидеть, но так сложилась жизнь, и прошлого не вернуть. Мы можем по-прежнему встречаться, проводить вместе время, у нас даже могут быть какие-то совместные планы, но прежней близости уже не будет.
Мы молчали. Что было говорить? Какие слова можно было сказать, какие аргументы привести? Если Вадим не хочет, то что мы можем сделать? Бить его ногами в живот? Он даст нам нужный ответ, но не это нам надо. Как можно зажечь пепел? Полить его бензином, но гореть будет бензин, а пепел останется тем, что есть. Было горько и обидно, но некому было предъявить счет, кроме пока что недосягаемого Мастера, да и с тем разобраться следовало только лишь для порядка, чтобы спустить пар. Все равно, того Вадима, что был, уже не вернуть.
Мы сидели и молчали. Тренировка была забыта, дядя Ваня, против обыкновения, не пенял нам на это, и состояние наше передавалось природе.