«Это и есть эффект суккуба?»
«Да»
— Это того стоит, — он пробормотал. Я видела, что потеря энергии уже давала о себе знать.
— Независимо какова цена, это определенно того стоит.
Я не позволила себе задуматься над той самой ценой. Занятие любовью в полной мощи моих суккубовских возможностей могло быть весомым фактором, но это несомненно забрало годы его жизни. Хотя это было не мне решать, стоит ли это того. Он сам сделал свой выбор.
Этот выбор заставлял его уставать, и я знала, что он еще долго будет спать, пока его тело и душа будут восстанавливаться. Я подвинулась, что мы поменялись местами, кладя его голову на мою грудь.
— Отдыхай, — сказала я, обнимая его.
Он склонил голову, глядя на меня теплыми, сонными глазами. «Не хочу спать… Я хочу остаться с тобой. Будешь ли ты здесь утром?»
«Да» сказала я целуя его в макушку. «я обещаю. Я не оставлю тебя снова».
Улыбка играла на его губах, и он позволил векам закрыться. Он прижался ко мне, тело расслабил. «Мир…» сказал он тихо, когда сон начал преодолевать его. «Ты мир, Лета…»
Я напряглась.
— Что ты сказал?
Мой голос был слишком громкий, резким, достаточно, чтобы мгновенно вернуть его из дремоты, его тело теперь жаждало.
— «Хм? Я сказал, что ты мир, Джорджина».
Он сделал небольшой зевок.
— Ты не так меня назвал, — сказала я, пытаясь не кричать.
— Как я назвал тебя? Фетида?
Если бы. Если бы это было то прозвище.
— Ты назвал меня… Летой.
Он старался не закрывать глаза и снова зевнул:
— С чего мне тебя так называть?
— Я… не знаю. Где ты услышал это имя?
Вот именно. Где он мог услышать мое имя? Ведь его почти никто не знал. Только высшие бессмертные, и все. Из низших бессмертных его знали только Нифон и Кристин, имевшие доступ к моим записям. Я была абсолютно уверена, что они никогда не говорили его моим бессмертным друзьям. И уж точно не говорили Сету.
Лицо Сета немного нахмурилось, но потом разгладилось, когда он снова закрыл глаза.
— Я не знаю. Греческие мифы, наверное. Река Лета,[5] куда мертвые приходят смыть воспоминания со своих душ… забыть прошлое. Разве не так?
— Да, — сказала я, едва дыша. Откуда он взял это имя?
— Лета, Лети… — Я уже едва его слышала. — Почти одно и то же.
— Почти, — я согласилась. Мой голос был такой же невнятный, как и его. Мое имя. Он не должен был его знать. Паника, причины которой я не знала, начала заполнять меня изнутри.
Должно было что-то в моем голосе просочилось в его неясное сознание, потому что он слегка шелохнулся, хотя и оставался с закрытыми глазами. В его сонных словах было беспокойство.
— Что не так?
— Ничего. Отдохни немного.