- Да ваше высочество?
- Собирайся, пройдемся по городу, хочу посмотреть как живут здесь люди.
На прогулке к нам присоединился и Аракчеев. Он как и я оделся в гражданскую одежду, благо она была намного легче военных мундиров. Светло коричневый фрак без украшений, со стоячим воротником, цветные канты по воротнику борту и отворотам, белый камзол с шелковой вышивкой, черные кюлоты и плоские туфли.
И все равно в этом было жарко, но ничего не поделаешь, такая здесь мода и не оденешь шорты со сланцами. При этом на голове обязательная шляпа. У меня английская, у Алексея Андреевича прусская.
Город представлял собой с полтысячи каменных домов в центре и еще столько же по окраинам. Видна рука западноевропейской культуры, этот город долгое время принадлежал сначала княжеству Литовскому, а потом Речи Посполитой. Правда и сиятельная порта здесь была, но что было то прошло, теперь это наша земля. Во всяком случае вплоть до развала СССР. Хотя какой к черту СССР, у нас его может и не будет. Я уж постараюсь сделать из России матушки империю похлеще Британской. К тому же я не собираюсь попадать под влияние английской разведки и участвовать в убийстве своего отца, чтоб потом намучившись с совестью уйти в 1825 году в тамбовскую губернию в уединение. Я вообще не собираюсь допускать своего папашу до трона. Хотя надо признать, что он вполне разумный человек. Как мне во всяком случае показалось. Правда очень независимый и чересчур прямой, за что и поплатился. Выпнул англичан с нашего рынка, пошел на сближение с Наполеоном, решил завоевать сокровищницу Британии - Индию. Все бы ничего, но он еще своей бескомпромиссностью и резкостью сумел противопоставить себе часть дворянства. Они то, науськанные британской разведкой, точнее послом Англии в России Чарльзом Уитвортом.
- Ваше Величество, вы скоро станете похожи на одного из местных жителей, - это он намекает мне на мои усы, шутит так. В это время как то не принято носить волосы на лице, это повелось еще с Петра первого. Но я твердо решил отрастить растительность на морде, аккуратненькую такую, как у Николая Второго. Правда в силу возраста у меня росли пока только усы, была и борода, но она была не такой густой, а если быть более точным, то совсем уж редкой. А вот усы были очень даже ничего, правда за последние три недели, с момента выезда из Санкт-Петербурга, выросли не намного, все таки мне только семнадцать. Но и это уже позволяло шутить Аракчееву. Как он все таки изменился. Его можно было назвать бескорыстным льстецом. Он практически никогда не говорил начальству того, что ему бы не понравилось. Наверное именно поэтому в нашей истории он так высоко поднялся. Здесь же на нем наверное сказалось наше общение. Несмотря на то что личность Александра Прежнего не до конца во мне умерла, она вообще не умерла, моя личность в нашем теле доминировала. А я в общении намного проще чем был наследник престола. Я конечно могу обратиться к прежней личности и вести себя как король мира, но сейчас этого не требовалось.