Берия встал и пронзительно посмотрел на бывшего хозяина.
- Тебе чего холоп, - презрительно кинул пан.
- Назовитесь.
- Пошел ты, пся крев. Не буду отвечать всякому быдлу.
Тут Лаврентий как-то плавно дернул плечом, и его правый кулак впечатался под дых поляку. Того, несмотря на то, что держали двое, скрючило до самого пола. Секунд через тридцать, когда поляк смог выпрямиться и более или менее отдышался, Берия повторил вопрос. Поляк осмотрелся вокруг, видимо ища поддержки у других дворян. Но мой конвой, пошедший войну в Польше, особой любви к ее сынам не питал. И когда пан собирался что-то сказать, последовал второй удар. От него поляк приходил в себя уже минуты две.
- Имя.
- Пан Олех Кочийский, - выдавил из себя пан.
- Подозреваемый, знаете ли вы в ч6ем обвиняетесь? - тем же ровным тоном спросил Берия.
- Да, пошел ты к черту, собака безродная... - что хотел сказать поляк дальше, нам не суждено было услышать. Третий удар в живот дополнился встречным апперкотом по несущейся вниз голове. На этот раз Кочийский приходил в себя очень долго. Я успел налить себе еще вина. Что-то я много сегодня пью, уже шум в голове появился. Когда я сел на место, Берия продолжил представление.
- Значит, не знаете. Вы обвиняетесь в изнасиловании и избиении несовершенно летней Анны Павловны Алексеевой, что вы можете сказать в свое оправдание?
- Какое изнасилование? Это просто фарс. Она обычное быдло и курва!
- На момент совершения вами преступления, четырнадцатилетняя Анна была девственницей. Так?
- Да, и что? - с вызовом спросил поляк, и тут же получил под дых.
- Здесь вопросы задаю я. Значит курвой быть она не может по определению. Почему вы считаете, что она быдло? Потому что она русская? Так? Значит любая русская женщина для вас быдло и курва? И наша императрица тоже. Это похоже на оскорбление государыни.
- Да.. как.. я .. не.. - пан совсем опешил от неожиданного поворота.
- Короче здесь все понятно. Измена России. Видимо из-за не любви к нашему народу, этот предатель пошел на преступный сговор с восставшими, и когда восстание провалилось, решил вести подрывную деятельность внутри государства. А чтобы тешить свое низменное самолюбие, решил отыграться на бедной Анне. Приговор - смертная казнь. Я все.
На поляка было больно смотреть. Он побледнел и не мог сказать ни слова.
- Как полновластный представитель Императрицы Екатерины Второй, приговариваю пана Кочийского к смертной казни с конфискацией всего имущества в пользу казны Нижегородского наместничества. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.