— Я буду говорить с вами откровенно, мистер Рашид. До тех пор пока сестра не позвонила мне из Рима, я ни разу не покидала Соединенные Штаты. Меня поразило все, что я увидела в Риме. А вот теперь меня потряс Египет. Вы не можете винить меня за то, что я ошеломлена!
— Я вас ни в чем не виню…
— Нет, это неправда! Я всего лишь реагирую естественно. Если кто-то демонстрирует свою гордость и обиду, то это вы. Мне кажется, что вы стыдитесь Египта и хотите быть тем, кем на самом деле не являетесь. Вы обращаетесь с этими жалкими нищими так, будто они гораздо ниже вас, и с радостью бросаете им несколько монет. Мистер Рашид, не вините меня в том, в чем виноваты вы сами!
Он молча смотрел на меня. На улице раздавались приглушенные крики на арабском. Я сидела в купе вместе с этим человеком, которого я едва знала и во власти которого находилась. Зачем я на него напустилась? Какая муха меня укусила?
Я услышала голос Ахмеда Рашида:
— Наверное, вы правы, мисс Харрис. Не буду с вами спорить.
Я снова взглянула на него, увидела его влажные глаза и смуглую кожу. Если бы Ахмед надел белую куфию, завязал ее черным шнуром, он стал бы похожим на шейха в пустыне — таинственного и романтичного. Однако сейчас он был просто Ахмедом Рашидом, государственным чиновником, который выполняет свои обязанности.
— Извините. Я просто взвинчена. Послушайте… — У меня на коленях лежал сверток, приготовленный для нас Асмахан… — давайте заморим червячка, хорошо?
— Как вы сказали?
— Давайте перекусим. — Я сорвала веревку и уже хотела было содрать бумагу, но он остановил меня.
— Бумага очень ценна, мисс Харрис.
— Это правда. Что тут у нас такое…
— Буртукан. — Он вытащил апельсин. — Буртукан суккари[39]. А вот это — торта [40]. А вот хлеб, айш балади.
Я рассмеялась.
— А я проголодалась.
Когда поезд тронулся, я отодвинула занавеску, но в темноте ничего не удалось рассмотреть. В стекле я увидела отражение своего лица, а за ним наблюдавшего за мной Ахмеда Рашида.
Вошел молодой человек, похожий на кондуктора. Он тщательно изучил наши билеты, проштамповал их, надорвал, написал свои инициалы, прокомпостировал и вернул нам. За это время он с Ахмедом разговаривал на арабском, затем молодой человек вышел.
— Вам теперь придется идти в свое купе?
— Пока нет. Этот человек проверил лишь оплату за дорогу. Придет еще один проверить наши билеты.
— Там, где нет работы…
Он улыбнулся мне.
— Теперь вам понятно.
Когда пришел второй кондуктор, поболтал с Ахмедом и ушел, мой спутник сказал:
— Мисс Харрис, я пойду. Пожалуйста, заприте дверь. И не забудьте о стене… — Он снова постучал по ней. — Если я вам понадоблюсь.