Когда она заговорила, я услышал мягкий шорох санадалий по коридору.
— Поторопись, Нах-и-лах! — крикнул я. — Они идут.
Взбираться по шесту — довольно медленная работа, но когда ты висишь над бездонной пропастью и не уверен в прочности крюка, держщего шест, нужно двигаться с предельной осторожностью. Но, даже учитывая все это, Нах-и-лах полезла вверх так быстро, что я начал опасаться за нее. Мои страхи были оправданы. Стоя у входа в тоннель, где я мог поглядывать одним глазом на Нах-и-лах, а вторым — на поворот, из-за которого в любую секунду могли появиться преследователи, я видел, как руки девушки хватаются за стенку кратера, и в этот момент шест пролетел мимо меня в пропасть. Я мог бы успеть подхватить его, но все мое внимание было сконцентрировано на Нах-и-лах и смертельной опасности, грозящей ей. Сможет ли она подтянуться или упадет вниз? Я видел ее отчаянные попытки перебросить тело за край пропасти, а затем из коридора вырвался яростный крик, и я повернулся, чтобы встретиться лицом к лицу с калкарами, бежавшими мне навстречу.
Теперь я проклинал свою глупость, из-за которой выкинул в пропасть все колья, за исключением одного, и даже он был потерян для меня, и я остался безо всякой возможности покинуть тоннель.
Когда передний преследователь приблизился, я метнул свою пику, но будучи непривычным к подобному оружию, промазал, и он оказался на мне, отбросив свое копье. Он явно намеревался схватить меня целым и невредимым. Я подумал, что теперь-то уж расправлюсь с ним, потому что считал себя значительно сильнее, но в каждом виде схватки есть свои хитрости, а этот лунный воин был прекрасно подкован в методах нападения. Он нанес мне болезненный удар, затем ему удалось пнуть меня, и я полетел на землю, стараясь сгруппироваться при падении. Должно быть, я ударился головой о стену тоннеля, потому что на некоторое время потерял сознание. Я пришел в себя в огромной пещере, в которой мы с Нах-и-лах оказались, когда увидели первого калкара. Я был окружен восемью калкарами, которые полунесли, полуволочили меня. Как я узнал впоследствии, в зале я убил четрыех их воинов.
Воин, захвативший меня в плен, был в отличном настроении, явно из-за своего успеха, и, обнаружив, что я пришел в себя, принялся беседовать со мной.
— Ты думал, что тебе удасться сбежать от Гапта, не так ли? — воскликнул он, — но — никогда; ты можешь убежать от любого другого, но не от меня. Только не от Гапта!
— Зато мне удалось сделать самое главное, — сказал я, желая узнать, удалось ли спастись Нах-и-лах.